Родион Змановский - Пора просыпаться

Я уже работал третий последний месяц к ряду, денег которые я получу на следующей недели должно было хватить чтобы оплатить мою учёбу на год вперед, но к слову не платить не учится я дальше я не хотел сознавая фиктивность подобного образования, точнее его неприминимость на той неинтересной работе которая мне гарантировалась после окончания университета, но делать было нечего, должен был же я идти по какому ни будь «пути», хоть и этот путь мне казался совсем непривлекательным и пресным. Я очень устал, вымотался, и издергался этим девяносто дневным рабочим марафоном, некоторые дни из которых пересекались с летней сессией, заставляя меня изрядно недосыпать, и вызывали желание убивать. От меня улетучился весь смысл жизни который я хоть сколько ни будь чувствовал пока был волен сам распоряжаться своим временем, теперь же я изредка читал в книгах о жизни и сам совсем не жил, по утрам и вечерам я смотрел на пресный вид из моего окна на пятом этаже, в котором открывался панорама на один из самых неблагополучных районов моего города, на огрубленных жизнью и трудом людей, на уродливые частные дома, где если приглядеться можно было увидеть всю весьма тривиальную личную историю их жильцов, и понимал насколько это место не соответствует «книжной жизни» тут не было ничего литературного, пожалуй только какой ни будь Кераук отыскал бы тут для себя кусочек вдохновения. А я желал чего ни будь настоящего, чего ни будь стоящего, я был набит историями, хорошими и не очень, грустными и весёлыми, реальными и полностью выдуманными, мне хотелось чтобы моя жизнь хоть сколько бы смахивала на пресную книжонку найденную где ни будь в пыли на чердаке, на я понимал что это все не зрело, и что я должен сам понять что для меня значит жить, и сам научиться этому, ведь она то! Жизнь это не набор вычурных литературных постулатов, что приятно режут твоё эстетическое чувство когда ты читаешь их в книгах, и больно калечат когда видишь их в статусах молодых людей на социальных сетях, что она намного примитивнее, хочешь быть счастливым не читай книг, но будешь простым, бытовым, и как не странно разбирающимся в жизни которая на самом деле есть, а не придумана худыми интеллектуалами за письменным столом, но упустишь много разветвлений и ниш, которые почти все заканчиваются пустотой бессмысленностью, тщетностью не разгаданной загадки жизни, но до них не сразу дойдёшь, так что по пути ещё успеешь насладиться, но а дальше будет только чистой воды моральный самомазохизм. Я понимал что мне нужен жизненный опыт, я был теоретик без практики, и я цеплялся за любой жизненный опыт, но внешний мир мне как будто бы вообще ничего не давал, все открытия я совершал внутри себя, внутри собственного умственного изыскания. И я хотел перестать испытывать любые потребности связанные с телом, оказаться в глухом доме посреди осени, и опять уйти в книги, может тогда бы я и смог к чему ни будь придти, но увы такого дома у меня не было. Мне нужно было именно суровое одиночество и изоляция, чтобы вообще не было никакой грязи и соблазнов, мне нужно было успокоиться, найти как бы собственный стабилизатор, некую константу, за которую я бы мог ухватиться и держаться и развиваться, а не менять свой цвет полностью как инженер-лось сквозь сотни световых лет.

Мое отношение с людьми было весьма сложным в тот момент, с одной стороны во мне было достаточно много юношеского и мужского тщеславия, благодаря которому я всех вокруг считал тупицами, особенно взрослое поколение, во вторых. и люди меня не понимали, и считали не то что бы глупым, а скорее не от мира сего, да и друзей то у меня было всего трое, одна из них была девушка Кристина и двое ребят, Егор её муж, и Сева наш общий друг, ещё больше обалдуй и бездельник чем я, его путь ему никак не представлялся, по крайней мере мы никто не знали чем он занимается кроме того как сидит дома и изредка выходит чтобы покататься на велосипеде, или выпить пива, а потом ещё чего ни будь до самого утра. Иногда мы встречались но делали это несколько лениво и растянуто во времени, мы давно и хорошо знали друг друга, а сплетничать не любили, так что говорить мы могли только о чем ни будь неважном, и смешном, понукая и играя на слабостях друг друга, чьи все прекрасно знали (у меня например это была Настя), вообщем я любил все эти посиделки, но иногда начинал уставать от них и мы подолгу не виделись, что все считали вполне нормальным явлением.

Меня постоянно грызло чувство несправедливости, неправильности действий по поводу того что я убиваю своё лето на эту работу. Там почти нету окон, как и в любом кинотеатре, и я даже не успевал прочувствовать как прошёл день, выходил когда уже темнело, и только разогретый за день пышущий теплом асфальт напоминал мне о прошедшем солнечном дне который уже никогда не вернуть.