Михаил Лившиц - Полевой сезон

На дипломную практику я опять приехал в Таджикистан, в ту же экспедицию. Сойдя с автобуса, сразу же направился к крыльцу конторы. Осматривая постройки, отметил, что поселок вырос, появились двухэтажные дома, красивые коттеджи с садиками, новый магазин и даже несколько гаражей. Здание конторы было прежним, но рядом с ним и химлабораторией строился новый дом. Все это говорило о расширении работ. Но каких? За счет чего? Строительство рудника или разворот разведочных изысканий? Мне как разведчику хотелось последнего.

На пути к конторе меня остановил начальник партии, в которой я работал в прошлом году.

– Сам бог тебя послал! – воскликнул он, пожимая мне руку.

– А что случилось? – удивился я.

– Хочу пойти в отпуск за два года, да некого оставить вместо себя.

– А Геннадий?

– Не хочет его главный геолог. Уперся, что Геннадий годен как исполнитель, а руководитель из него, как из музыканта молотобоец. Пойдем-ка к главному, – и Искандер схватил меня за руку.

– Постой! Ты что, думаешь, он меня поставит начальником?

– Он о тебе высокого мнения, расхваливал твой отчет и карту участка с прогнозами. Так что пойдем, ты меня выручишь, – объяснял Искандер.

– Но диплома-то у меня еще нет…

Перебив меня, он стал горячо доказывать, что есть начальники партии с образованием техников, и начал перечислять их по фамилиям. Спорить было бесполезно, и я покорно двинулся за ним в канцелярию, где надо было сдать документы о прибытии, а затем к главному геологу. Искандер «поволок» меня мимо прежнего кабинета главного куда-то по коридору. Он смело открыл дверь, на которой была прибита новая табличка «Геологический отдел».

– А, молодец, что не соврал и приехал! Я уж думал, что ты не покажешься после приключения с твоим четвероногим другом, – с усмешкой встретил меня главный. – Да отпусти ты человека, – приказал он Искандеру, который все еще держал меня за руку. – Дай ты ему отдышаться с дороги. А ты садись и рассказывай.

Но я решительно не знал, что мне рассказывать, и глупо улыбался.

– Ну что ты раззявил рукавицу? Говори, на сколько времени, в какую партию хочешь и когда тебе наконец вручат эти паршивые корочки? Все равно больше знать ты не будешь. Ну, отвечай, – грозно сказал Борис Александрович.

Пришлось ответить на все его вопросы, причем спрашивал он меня с пристрастием, будто прочил в женихи своей дочери, тоже заканчивавшей геофизическое отделение САГУ. И тут пришла очередь Искандера. Он заговорил об отпуске, жалуясь, что жена и домой его не пустит.

– Вот он вполне подходящий начальник, тем более на каких-то два месяца, – указал Искандер на меня.

Главный молчал, постукивая пальцем по столу. Стало тихо, мы ждали, что он скажет.

– Це дило треба разжуваты, – почему-то по-украински заговорил Борис Александрович. – Иди мойся, брейся, спи, а завтра в восемь прошу сюда. А ты раньше девяти не являйся, – это относилось к Искандеру.

Вышли мы из конторы вместе. Искандер повел меня к себе, на квартиру, арендованную партией. Это был маленький домик с садом, огороженным аккуратным штакетником. Встретила нас хозяйка – молодая женщина, с улыбкой протянула руку и представилась: «Стася». Оглядев меня, предложила:

– Вода на плите, ковш в чулане, а одежду почищу сама.

Раздевшись до трусов и отдав одежду Стасе, я с наслаждением смывал жирную грязь Самаркандского тракта. Искандер не замолкал ни на минуту, поливая мне из ковша, и увлеченно «трезвонил о жене, детях, дальних и близких родственниках, об их удачливости и деловитости… У меня уже в ушах от него гудело, и я возмутился:

– Ты можешь выключить свое «радио»? и вообще, хватит мне морочить голову семейными россказнями.

Искандер не ожидал такой резкой отповеди и на секунду умолк, но не удержался и громким шепотом произнес:

– А главный-то клюнул на наживку и разрешит отпуск.

Стася подала полотенце и тряпку для ног и пригласила к столу. Запах свежего борща пробудил аппетит, и мы дружно заработали ложками. И хотя в желудках уже ощущалась приятная тяжесть, не отказались и от жареной картошки со свиными шкварками, обильно посыпанной зеленым луком и укропом.

Запив все это молоком, я с трудом встал, добрался до дивана, застеленного чистым бельем, лег и как будто провалился. Проснулся от прикосновения теплой руки и женского голоса: «Вставайте, поужинаете и можете снова спать». Я окончательно проснулся: вижу – на улице уже темнеет. Взглянул на часы – девять, крепко же я спал – с двух до девяти. От ужина я отказался и поинтересовался, где Искандер.