Владимир Воронин - Люска

Первых двух своих кобыл, он купил в разваливающемся местном колхозе. Это были обычные рабочие лошади донской породы, крепкие и выносливые. Звали их Девочка и Звёздочка.

Сначала ушла Девочка. Она вернулась сама через несколько суток. Видно, нашла себе жениха где-то неподалёку.

Когда ушла Звёздочка, хозяин отыскал её километров за шестьдесят от своего хозяйства, в соседнем Краснодарском крае, на конеферме. Нашлась почти через месяц. Этот месяц её держали в загоне, вместе с другими коннозаводскими кобылицами. Но при этом честно объявили по местному радио, что приблудилась кобыла. Знакомые фермеры позвонили хозяину. Он и привёз беглянку обратно. Так закладывался костяк будущего табуна.

Потом появилась пони. Её купил городской товарищ хозяина. Не смог устоять перед просьбами детей. Купить-то купил, а где держать? Не на балконе же двухкомнатной квартиры в центре города?

Отвёз в хутор. Он же привёз через время старого мерина с грустными глазами. Того самого, которого обменяли на Люську.

Увидел большие грустные глаза и породистую горбоносую морду, когда того привезли к воротам мясокомбината. Купил по цене говядины, продлил коняге жизнь. А не то, быть бы лошадиному пенсионеру колбасой.

Старую серую кобылу в светлых яблоках, подарили, а вернее, сбыли с рук, старик со старухой из соседней деревни. Им она была уже без надобности, а продать на колбасу жалко. Хозяин взял.

Ему она была тоже без надобности, но взял. Ему и другие лошади были без особой надобности. На них не пахали не сеяли. Для этого в хозяйстве были современные мощные трактора.

Лошадей хозяин держал так, для души. Кроме хлопот, от них никакого проку не было. А хлопоты были порой серьёзные.

В хуторе оставались, в основном, пенсионеры да безработные. Какая работа в деревне? Жили огородами. Но понятие «огород» было чисто условное.

По причине длительной советской власти, скотины в хуторе давно уже никакой не было. Так, кое-где коза на длинной привязи крутилась вокруг колышка перед домом.

Поэтому огороды никто не огораживал. Из живности держали, по большей части, птицу. И не так заметно, и не очень накладно, и с мясом в любое время года.

Хоть и говорят, что за год двенадцать куриц съедают зерна столько же, сколько одна лошадь, в хуторе не только лошадей, но и коров не было. Советская власть научила быть тихими, серыми и незаметными.

Хуторяне выращивали кукурузу для птицы, картошку, кое-какие овощи для себя и, если повезёт, на продажу. Птицы держали много, кукурузы сеяли тоже немало.

Кукуруза – культура весьма урожайная, но труда требует. Особенно прополки и окучивания. И это всё тяпкой. Адский труд. Да и картошка, тоже нелегко даётся. А овощи вовремя полить – прополоть?

А тут – лошади вышли погулять. Почти двадцать голов. А это двадцать голодных ртов. И ещё страшнее, почти восемьдесят ног, украшенных большими и крепкими копытами.

Лошади в огороде не столько съедят, сколько потопчут. Они же не знают, что не всё, что растёт из земли, растёт само по себе. Им всё равно где пастись. На лужку в диком поле, или на чужом огороде.

После каждой такой лошадиной прогулки, хозяин заводил старенький ржавенький грузовичок, грузил в кузов мешки с зерном и ехал по дворам извиняться.

Зерно служило компенсацией ущерба. Он не жадничал, зерна давал много, так как знал: лошади прогулялись не в последний раз.

Сначала местные жители, в основном пенсионеры, ругались и возмущались. Потом сообразили, что если пересчитать на деньги, то весь огород, окупался за один визит лошадей, с последующим визитом хозяина.

При всём желании, не вырастишь на клочке земли столько зерна, сколько получали они за потраву. Некоторые даже попытались воспользоваться.

Один местный алкаш, к которому лошади давно не заходили, как-то рано утром, ещё затемно, сам открыл ворота загона и выпустил кобыл. Это заметил Андрюха-конюх и доложил хозяину.

Алкаш ничего не получил, кроме бранных слов и даже одной зуботычины от своего же соседа. Потому как всех потерпевших в этот раз, хозяин отправлял за «контрибуцией», как говорили местные, именно к нему. А что взять с алкаша, кроме как дать зуботычину?

Самым безобидным, спокойным и терпеливым существом в табуне, был, конечно, рыжий мерин.

Однажды, он зацепился за шляпку большого гвоздя, оставленного торчать нерадивыми рабочими, в ограде загона для лошадей, резко дёрнулся от боли и вырвал у себя на груди огромный лоскут кожи в две человеческие ладони шириной.