Сергий Чернец: Окружение наше – животные. Сборник рассказов

Кроме меня охотника, был в нашей деревне другой старый охотник, дед Иван, бывший колхозный сторож, он охранял как раз конюшню, оставшуюся с дореволюционных времен. У моего друга я жил в отдельном помещении в пристрое типа клети, что через сени рядом имела дверь. Клеть не отапливалась, но были на широкой лавке и матрац и одеяла ватные, несмотря на осень во дворе у меня в комнатке было тепло. И приходил ко мне дедушка Иван – у меня привезен был склад пороха, дроби, шомполов, капсюлей, пыжей и разных машинок для снаряжения охотничьих патронов дробью.

Дед Иван не любил говорить и всегда уворачивался от вопросов про эти самые приведения.

«Слышал, слышал я разные истории, но не верю и не хочу про это говорить» – отвечал он мне. Однако несколько случаев про приведения местные он мне рассказал, после моей настойчивой просьбы, в то время, когда мы дробью четверкой (на зайцев) снаряжали патроны для предстоящей охоты.

«А то,… Марья-вдовица поведала всей деревне. И молва эта быстро всем известна стала, – это ж бабьи побасёнки: „одна баба говорила и другой передала“, – быстро распространяются. Так вот, … Дом-то её с краю деревни стоит, всех ближе к лесной дороге и к Высотину близко. А там усадьба-то разваленная поросла малинником вокруг. И ходила Марья-вдовица малину собирать полудикую. Крупная там малина, не как по оврагам в лесу дикарка-то. Задержалась, говорит, почему-то до вечера и в сумерках и увидела приведение это: белую женщину с белой прозрачной же малой дочкой. Плакали они, говорит. И женщина к ней руки тянула и говорила что-то там, типа, просила помочь, а девочка плакала: „мама, мама!“. Вот одна из историй» – рассказывал дед Иван в промежутках между тем, что насыпал дробь в мерку и в патроны, передавая их мне на машинку для пыжевания.

«А в другой раз, на дороге лесной,… мужик наш видел тех же: белую женщину прозрачную с белой девочкой. И что это он вечером шел по лесной дороге мимо Высотина? За ним, говорит, шла и руки к нему тянула, – так он бегом прибежал в деревню весь в поту…».

Дед Иван был, наверное, единственный заядлый охотник в нашей деревне. В других деревнях, среди местных, охотников тоже было мало. А потому и дичи в наших густых лесах и по полям около реки было предостаточно. В последнее время сюда стали приезжать на охоту даже из города люди-охотники.

Охотиться люди стали не только для удовольствия, но и по нужде. В последнее время, в конце 1970-х, в 1978—79-х годах ввели по регионам талоны на продукты. И мяса уже негде было достать – дефицитом стало мясо. На один талон – 1 кг мяса в месяц давали. Поэтому, известное дело, что зайцев можно было жарить не только как экзотику, деликатес: прошпигованный салом и чесноком да в сметане изжаренный заяц и для ресторанов хорош.

Вот и мы с дедом Иваном охотиться шли непременно за добычей, а не просто прогуляться и природу посмотреть.

Я приехал в родную деревню поздней осенью, в такую пору, когда опавшая листва уже слежалась под осенними дождями и почернела на тропинках. Охота в такое время и называется «охотой по чернотропу», и она сама по себе интересна для охотника-любителя.

Надо было дождаться первого снега, первой снежной пороши, когда станут видны следы зайцев и других животных. И еще у нас не было собаки охотничьей. Да, мы знали, что все любители-охотники «тропят» зайца и без собаки. Найдут свежий его след на снегу: две задние лапки рядом и две точки от передних одна за другой, и идут по следу, как по тропинке, пока не найдут лежащего на «лёжке» и не застрелят его. Ведь заяц бегает по ночам, а весь день он лежит, потому что днем много шума. Но так охотиться не очень-то и выгодно. Слух у зайца отменный и слышит он шаги охотника издалека, недаром уши-то большие. Застать на «лёжке» зайца – редкость. Он всегда «снимается» с «лёжки» задолго, как охотник подойдет. А увидев прыгающего далеко впереди зайца, – охотнику попасть в него труднее и много «холостых» выстрелов бывает.

А другая охота была бы с собакой. Дед Иван стал спрашивать у деревенских: нет ли у кого собаки пригодной для «охоты гончей». Провинция, деревня – это особая часть страны: там малейшие слухи и вести растекаются во все стороны не хуже радио и телевизора. Дворовые собаки-дворняжки бегали во всех окрестных деревнях. У некоторых во дворах на цепи сидели овчарки, а кто-то даже бульдогов выводили гулять на поводке. Но пригодных для охоты, еще и гончих собак по всей округе не было. Как мы узнавали новости про соседей? Да запросто. В магазине нашем сельском. В трех километрах на гору, через речку, через мост – соседняя деревня считалась «центральной усадьбой колхоза» – её так называли. И там, напротив сельсовета был магазин и почта и клуб по соседству с кинозалом в нём. В магазине завсегдатаи – это женщины и старые и молодые, через которых можно было узнать всё обо всех.