Роман Пронин: Поколение ноль

–Ох, Оля, ну о таких вещах надо заранее говорить, что я здесь человека мучаю. Проходи– обратилась она ко мне.

– Спасибо! – и я стремглав проскочила через турникеты.

Теперь я знала ее имя! Спасибо, спасибо вам, Вера Серафимовна!

Около часа мы бродили по пустому выставочному залу, она рассказывала мне о своих картинах,картинках, как она их называла, не считая себя серьезным и талантливым художником. Среди ее работ было много довольно классических солнечно-лазурных пейзажей, она не любила современный бессмысленный фарс, редкая ее работа была провокацией. Просто ее картинки были очень теплыми, очень радостными, глядя на них ты словно погружался в жизнь на местных восточных улочках или отдых на пляже.

У одной из картин, мы остановились, и она встала прямо передо мной, так близко, что мое сердце было готово разорваться от силы и скорости ударов.

– Я… – начала она. – Я не знаю… – она придвинулась ещё ближе, почти в упор. – Не могу объяснить…

Она закрыла глаза и я тоже. Её губы коснулись моих и, не встретив сопротивления, становились все смелее. Я обняла ее и прижала к себе так сильно, как только могла, хотелось, чтобы эта минута длилась вечно. И она длилась вечно. Поцелуй был такой сладкий, страстный и долгий, что когда мы, наконец, оторвались друг от друга, мы уже были на лазурном пляже острова Крит, куда вылетели сразу после выставки. Все складывалось гладко и сладко, словно я попала в сказку.

Каждый день я хожу на работу

Толком не понимаю зачем

Но хожу

Яркая лампа свисает с потолка и раскачивается из стороны в сторону, её свет попадает на мою сетчатку. Он похож на матовый тёплый ветер, скрученный в спираль и пущенный по проводам в стеклянную колбу. Я сижу на стуле, запрокинув голову, и смотрю на лампу. На самом деле качается именно моя голова, не лампа.

Мой взгляд сбегает от лампы вниз по стене, где в углу с драными обоями, сидит истощенный от голода и жажды Иисус. На его голове терновый венец, по середине которого бегущей строкой, появляются слова «я страдаю за ваши грехи», «спаси и сохрани». Для него уготован ярко-розовый неоновый крест.

Но завтра я пойду на работу

Я обязательно пойду на работу

Я каждый день хожу на работу

Иногда мы принимаем алкоголь или наркотики от того, что не можем найти себе места в этом мире. У нас нет целей. Нет смысла жизни. Только несбыточные мечты. Мы выросли, но остались детьми. Мы хотим верить в чудеса и видеть мир в ином свете. И мы верим в чудеса и видим мир в ином свете. В свете одиноких энергосберегающих лампочек, угрюмо висящих на проводах.

Мы… я говорю «мы», чтобы растворить в этом слове собственное ничтожное «я». Я говорю о себе и только о себе, но пытаюсь прикрыться кем-то ещё, какой-то безликой массой, словно в ней моё уродство не будет таким постыдным.

Зима. Утро темное и холодное, прочищает мозги. Лучший момент дня – выхожу из подъезда во тьму, где никого ещё нет, вокруг тишина, и делаю глубокий вдох, ноздрями ощущая мороз.

Выдыхаю – утренняя йога

Куда я иду? Зачем?

Пофиг. Так надо. Надо идти, иначе никак. Никак?

Иду, как ни смешно, на работу. Как и большинство людей я работаю. И у меня не какая-то интересная или творческая работа, у меня не та работа, которую я люблю. Но я работаю. И дело не в том, что мне не нравится моя работа. Ныть по этому поводу – глупо. Я работаю в сфере обслуживания, банковским служащим. Ответственности много, денег платят мало. Но мы все как-то привыкли к этому, привыкли и к тому, что нас за людей-то не считают. Скот, рабы, быдло. Но это все мелочи.

Вот в чем причина – та реальность, в которой я оказался едва повзрослев, порвала напрочь все мои мечты и фантазии. Фрустрация за фрустрацией, казалось бы, естественный процесс, но нет. Не для меня. Мне не хотелось отпускать все что у меня было, не хотелось терять свое подлинное «я» и замещать его тем, что диктует общество. Но процесс превращения в среднестатистического гражданина был необратим.

Вернемся к работе. Мы дно нашей карьерной лестницы, даже не ступень, хотя буду откровенен, иногда это даже весело и увлекательно, несмотря на постоянный стресс и риск, за любой малейший косяк остаться без премии, получить выговор, выслушать крики начальства или что еще хуже – запутаться в транзакциях и влететь в долги на несколько миллионов перед собственным работодателем.