Алексей Беркут: Дети пустырей

О безжалостной боли внутри.

Что собой представляют победы?!

Души наши и мы сами горим.

Прошлое внутри скребёт когтями.

На волю просится, скулит.

Но ты смотри! Ночами, днями.

Как водится, не выпускай. Не смей! Пойми.

Небо под цвет моих подушек. Ласточки начали утреннюю охоту на мошкару. Я протираю с трудом глаза, вожу ногами по линолеуму в поисках тапок. А уже через десять минут выхожу из подъезда, пересекаю двор, перебегаю дорогу и неторопливо заворачиваю за здание автосервиса.

Дворники торопятся поскорее убрать свою территорию и успеть ухватить хоть часок утреннего сна. Про солнце ещё даже не слышно.

Очередная разборка началась из-за ерунды полной. Ввязались в канитель за свои обиды и, как оказалось, еще за чужих людей, тут уж только Гаврила все знает, но даже мне пока не рассказывает. Просто кого-то прижмём, чтобы лишний раз знали в лицо. Тем более в городе таких слишком много на улице развелось, грязи, недоумков по своим правилам. Время наступило такое, сплошные мажоры. Недавно такая фишка была, не поделили тропинку с четырьмя хмырями. Оказалось мажоры, и одеты по-уличному, так сразу и не признаешь.

Просто вышли оторваться, а ты знаешь, как отрываются некоторые детишки коммерсов и сундуков?! Собираются своей компанией, бухают и идут на улицу. Найдут какого-нибудь бомжа, и прямо там, где встретят, бьют, издеваются. Ладно, если живой останется. А бывает, просто катаются на папиной машинке по городу и стреляют в прохожих из пневматики или вообще из травмата. У нас одному знакомому как-то попали из пневмы, гематома была от подмышки до поясницы. Они отмороженные. Нет, это не гопота, у тех цель – деньгами разжиться. А эти, наоборот, от сытой жизни уставшие, у этих наоборот много денег и вседозволенность, и на самом деле нечем заняться.

– Ненавижу этих, Костыль! – не успев толком поздороваться со мной, зло воскликнул Гаврила.

Я здороваюсь с остальными, а он продолжает тираду.

– А почему вдруг должен любить их!? У них все есть, чем я хуже. Ходят сытые, покупают все, что хотят. А я каждый день напрягаюсь, где сегодня переночевать.

– Успокойся. У каждого свои напряги в жизни, – с некоторой осторожностью возражаю я.

– Очнись, Костыль! Какие у богатых напряги, как потратить деньги?!

– Мой отец говорит, что у мажоров из-за денег даже больше проблем. Ведь это бесцельное существование, пустота. Вот нормальные люди встают утром, идут на работу, у них есть цели. Достигаешь цели, радуешься. В этом и жизнь. А у этих пустота. Поэтому мой отец считает даже, что среди мажоров больше наркоманов, чем среди небогатых людей. Есть деньги, жить скучно.

– Интересно твой батя мыслит! – икнув, произнес Гав, а затем махнув всем рукой, добавил, – Все, выдвинулись.

Раннее утро. Мы идём все еще сонные и вследствие этого озябшие по Санаторке в сторону Новинской на разборы чужих полётов. Позавчера возле одного из баров избили двоих наших парней. Хорошие дяденьки нашептали Гавриле, кто это сделал.

И буквально пять часов назад мой вспыльчивый друг забил этим организмам встречу. Вот. Вот кто не сонный. Гаврила, вперив глаза в асфальт, быстро шёл к месту встречи. Сна ни в одном глазу, лишь злоба. И Витек так же. Он вообще старается во всём подражать Гавриле.

Я щупаю в кармане и достаю электронную сигарету, а затем начинаю их догонять.

– Витек, поправь рюкзак, – хриплым голосом окликаю я.

Да, забыл рассказать. Мы, вроде как, на рыбалку идём. Витек с рюкзаком, Аскен с Серёгой взяли спиннинги, а я с подсачником. Один Гаврила в боевых перчатках и руки в карманах. Остальные человек двадцать размазались по районам и идут по три-четыре человека к заданной точке.

Нам идти оставалось минут пятнадцать, когда Гаврила завернул к остановке, где все еще стоял, давно запрещенный игровой автомат. Мы остались ждать чуть в стороне. Спустя две минуты он подошел.

– Костыль, дай бумагу. Я сегодня не при деньгах, – попросил он.

– Ты чего, на автоматы подсел? – удивлённо спросил Аскен.

– Да так, по мелочи. Просадил, правда, пятихатку.

– Нормальные дела. Пошли лучше, Гав! – попытался остановить его я.

– Не надо. Сейчас всё в порядке будет.

Так и получилось, хоть мы и были уверены в обратном. Он взял у меня сотку, отдал стаканчик с кофе и ушёл. Через пять минут вышел, запихивая на ходу деньги в карман. Спустя еще минуту, Гав отдал мне триста.

– Сколько? – спросил Витек.

– Полторы, – абсолютно спокойным голосом, ответил Гаврила.