Наталья Волохина: Жили или не жили. Старые сказки на новый лад (для взрослых)

Налетели гуси-лебеди, хотели подхватить мальчика, унести на крыльях, да где им такого сбитого поднять. Покружили, покричали со злости, да улетели. Тут бы и сказке конец, а не положено. Как же без борьбы то? Добра со злом?

Ехала мимо одна тетка. Вернее, водитель её вез. Богатая тетка, но одинокая и бездетная. Ехала и думу думала, о суррогатной матери. А тут видит, мальчишечка сидит один совсем, хорошенький такой. Вышла, покричала, позвала, нет никого кругом, ну, просто, ничей мальчишечка. Подхватила (силенок-то поболе, чем у лебедя), в машину посадила и увезла.

Девчушечка воротилась, а братца нет. Испугалась, папка с мамкой вернутся, заругают, да всыплют еще. Кинулась братца искать. Выбежала в чисто поле и только видела: метнулись вдалеке гуси-лебеди и пропали за темным лесом. Тут она догадалась, что они унесли ее братца: про гусей-лебедей давно шла дурная слава о том что, они маленьких детей уносили.

Бежала, спрашивала у всех по пути: и в пекарне, и в палатке продуктовой, и у продавца фруктов. Да кто нынче на птиц внимание обращает. Может и видал кто, но отмахнулись от девчонки с глупостями её.

Долго она бегала по полям, по лесам. День клонился к вечеру, делать нечего – надо идти домой. Вдруг видит – стоит избушка на курьей ножке, с одним окошком, кругом себя поворачивается. В избушке старая Баба-Яга когтями крашеными по «клаве» тюкает, бухгалтерию свою колдовскую сводит. А за стойкой молодец стоит, играет серебряными блюдечками, хрустальными рюмочками. Девочка вошла в избушку:

– Здравствуй, бабушка!

– Здравствуй, девица! Зачем на глаза явилась?

– Я по мхам, по болотам ходила, платье измочила, пришла погреться.

Баба – Яга зыркнула опытным глазом, вмиг смекнула, что девчушка ладная, да пригожая, очень ей даже подходит в «заведение». Обогрела, в баньке попарила, накормила, зельем опоила, спать уложила. К утру позабыла девица не только братца своего, но и отца с матерью. Так и осталась на веки – вечные у Яги в услужении. И никто её по тем диким местам не сыскал. А может и не искал никто.

А мужик с бабой домой воротились, детей искать кинулись. Ну, они поумней дочки были, не Гусей – Лебедей искали, а машину дорогую. Поумней, да не очень. Баба в пекарне позавчерашний пирожок съела, а мужик с горя водки паленой в палатке купил. Так что, до овощного лотка и не доехали. Да, и ни к чему, продавец по-русски только рубли да килограммы говорил, а если что другое и мог сказать, так не дурнее нашего с вами, себе проблемы искать не стал бы нипочем.

Повезло больше всех мальчишечке украденному. Тетка его усыновила, воспитала, выучила, наследство богатое оставила.

Вот тебе и вся наука сказочная новая. Сидишь – сидишь, да и высидишь. Может, и не надо как заполошному метаться – спасать, выручать, защищать? А?

Жили-были муж с женой. Муж вечно женой недоволен был. Все думал, что у неё забот по дому мало.

– Я вот пашу, как проклятый, начальника дурака терплю, машину в ремонт загнать некогда, пива с мужиками выпить. А ты целыми днями что делаешь, барыня? – каждый день спрашивал мужик.

– Ну, как же, – оправдывалась жена. – На мне дети, хозяйство. И убрать, и приготовить, и постирать.

– Да что там делать-то, когда полон дом техники бытовой. Белье в машину, посуду в посудомойку, детей за уроки, и сиди себе, брови выщипывай, – гнет свое мужик.

– Ну, хватит, – говорит супружница, – завтра я за тебя пахать пойду, а ты оставайся домовничать.

Утром подкрасилась, кудряшки подкрутила, завела машину, да уехала.

– Вот хорошо, – думает мужик, – хоть отосплюсь.

Но не тут-то было. Пришли ребятишки, уселись по обе стороны кровати и потянули за пижаму каждый к себе:

– Пап, а пап, мы есть хотим, нам на горшок надо.

Терпел он, терпел, пока рядом с головой теплая струйка не зажурчала. Вскочил, отругал всех, по горшкам рассадил и пошел кашу варить. А молоко видно жена перед уходом заколдовала, не кипит и не кипит, хоть тресни. Только отвернулся он кому-то зад подтереть, оно и убежало на плиту, за плиту и в конфорку. Ну, думает: «Кашу-то я укараулю». Куда там. Опять его отвлекли, каша к молоку прибавилась в конфорке, такой смрад в доме, хоть святых выноси.

Наконец, рассадил всех, каши горелой в тарелки набухал и присел отдохнуть чуток. Но присел неудачно, на кота, что в кресле дремал. Кот взвыл и тяпнул мужика за самое уязвимое место, он отпрыгнул, да опять неловко, на собаку, голодную, не выгулянную. Собака все свои обиды враз отомстила. От испуга лужу наделала, от боли хозяина прикусила, за то же самое, уязвимое место. Мужик пуще прежнего заголосил, а детишки подключились.