Татьяна Бахтигараева: Жизнь, смерть и сказки. Рассказы

– Ну тогда, Мария, надо бы чашки со стола убрать и помыть.

– Ага, сейчас уберу! Любаш, ты сиди, я сама!

– Ну вот еще!

В комнате Маша включила магнитофон и прошептала:

– Смотри, что Дюшка вчера делал!

Ни для одного человека на Земле эта запись не имела такой ценности, как для Любаши, и Маруська это прекрасно знала. С кассеты под гитару пел Андрей. Тихо, даже всех слов не разобрать – наверное, чтобы родители не слышали.

– Андрей знает, что ты это взяла?

– Ты что, нет, конечно!

– Нехорошо как-то, – засомневалась Любаша, но уже через секунду ее сумасшедшая любовь взяла верх. – А перепиши мне, пожалуйста.

Маша хихикнула, щелкнула кнопкой и протянула Любаше кассету:

– Я так и знала, что тебе понравится. Держи.

– Ты, что ли, уже?

– Ага, – довольно улыбнулась Маруська.

Любаша взяла кассету в руки и прижала к горящей щеке.

В комнату постучала Машина мама:

– Люба, твоя мама звонила, домой тебя зовет.

– Ага, спасибо. Ну вот, как всегда, на самом интересном месте, – Любаша, конечно, не призналась, но Маруся и так поняла, что она мечтала дождаться Андрея.

Любаша начала одеваться, и они с Марусей, как могли, тянули время: болтали и будто забывали, что пора уходить. Потом из комнаты выскочил Санёк, показал свою нарисованную войну.

Своей цели они достигли. Не успела Любаша взяться за дверную ручку, как щелкнул замок и на пороге показался Андрей.

– О, привет, девчонки, привем, мам, привет, Сань!

Любаша сглотнула подпрыгнувшее и попавшее не туда сердце и ответила:

– Привет! – стараясь улыбаться как можно лучезарнее.

– А ты уже уходишь?

– Ага.

– Мам, давай я Любу провожу, а то там какая-то шпана в подъезде.

– Может, тогда подождать лучше? – забеспокоилась мама.

– Да ну, мам! Нам сегодня такой прием показали!

– Тебе не терпится прием опробовать? – недовольно уточнила мама.

Андрей засмеялся:

– Просто я их не боюсь, они хиляки! Я их всех завалю!

– Ладно, ладно, герой. Иди, провожай. Только чтоб первым не лез! И осторожнее там… – и проворчала вполголоса, уходя в кухню. —Шестнадцать лет, ума нет, один выпендрёж в голове…

– Ага, – не обиделся сын.

Любаша чуть не плакала от счастья. Он! Сам! Напросился ее проводить! И защищать от шпаны! А может и правда, признаться ему в любви? Вдруг он тоже любит, но стесняется? Или думает, что она еще маленькая и любить не умеет еще?

– Пойдем?

Люба кивнула и помахала Маше рукой, сияя, как начищенный самовар.

Андрей закрыл дверь ключом, пропустил Любашу в лифт. На первом этаже никого не было.

– Надо же, ушли, – весело сказал Андрей, достал из кармана телефон и позвонил домой. – Мам, ты вполне можешь быть спокойна. Никакой шпаны уже нет, наверное, меня испугались!

Любаша хихикнула.

Они вышли из подъезда.

– Эх, плохой я кавалер, – вздохнул Андрей. – Зонтик забыл.

– Я не боюсь дождя, – успокоила его Люба.

– Я тоже не боюсь, – ответил Андрей, снял джинсовку и дал Любе. – Накройся, и не промокнешь.

– Я, правда, не боюсь промокнуть!

– И я тоже на самом деле не боюсь! Я и посерьезнее вещей не боюсь, что о дожде говорить? – он накинул куртку ей на голову.

– Люба стянула ее на плечи и сказала умоляюще:

– Мне за курткой тебя не видно! – и, поняв, что это звучит почти как признание в любви, оправдалась. – Я не могу разговаривать, когда не вижу!

Андрей посмотрел на нее, улыбнулся и кивнул: «Пойдем!»

Они шли, не торопясь, той же дорогой, только теперь в обратную сторону.

– А ты хочешь стать музыкантом? – спросила Любаша, держась в кармане за подаренную кассету.

– Хочу, но не уверен, чт ополучится.

– Получится, – уверила Люба. – Ты же играл тогда, я слышала. У тебя хорошо получается.

– Спасибо, Любаш, за доверие. А если музыкантом не получится, тогда… – он замолчал. Люба подождала и спросила:

– Кем тогда?

– Тогда, наверное, биологом.

– Ой, это мне тоже нравится! Очень интересно про всяких животных. А про растения – не очень.

– Да нет, в растениях тоже много интересного. И все очень… Очень мудро устроено в мире. Ты замечала?

– Я пока об этом не думала, – призналась Люба. – Но зато я заметила, что в мире очень много похожего. Например, прожилки листьев похожи на ветки деревьев, и на сосуды. И на реки. А хвощ похож на ёлку. А еще в снегу бывают маленькие пещерки с сосульками. Они, наверное, похожи на настоящие пещеры со сталактитами.

– Да, правда, – с интересом хмыкнул Андрей, и оживился еще больше. – Давай назовем это «принципом подобия».