Галина Шляхова - Повесть твоего сердца

Художнику недоставало не таланта, а стержня для его продуктивного применения. Он был наделён богатым воображением, но на этом его богатства исчерпывались. Часы напролёт мог он просиживать без цели, без дела, погружённый в свои мысли. Он уходил в себя и становился бесчувственным ко всему вокруг. Порой его мечты выливались в картины. Тогда очертания их прояснялись, но реалистичности им это не прибавляло.

Художник сам не заметил, как подошёл к своему дому. Уже сгущались сумерки. Пока он в задумчивости бродил по улицам, ещё один день жизни прошёл незамеченным.

Подняв глаза на свои окна на пятом этаже, он увидел, что в комнате горит свет. «Моя растерянность доведёт меня до неприятностей», – мелькнуло у него в голове. Он был почти уверен, что, ещё когда отключили электричество во время работы над портретом, за ненадобностью вынул лампу из розетки и с тех пор не зажигал. Однако свет в окне говорил об обратном. Досадуя на свою нерадивость, Художник вздохнул.

Мысли его снова вернулись к Авроре. «Я помогу тебе, только если ты сам позволишь», – сказала она вчера. Художнику действительно требовалась помощь. Он заплутал и потерялся в лабиринтах собственной души. Но чем могла помочь ему она, которой нет на самом деле, которая даже не человек, а фантазия?

– Если ты себя ненавидишь и презираешь, чего ждёшь от других? Как люди могут понять и поддержать тебя, когда сам ты пренебрегаешь своими потребностями и желаниями?

Этот голос прозвучал сзади Художника. От неожиданности он вздрогнул и обернулся, но, увидев Аврору, не сильно удивился.

– Похоже, ты уже начал привыкать к странностям? – улыбнулась девушка. – Это хорошо. Надеюсь, скоро ты наконец исполнишь мою просьбу.

Художник устало поморщился.

– Почему на тебе надето черное пальто? – спросил он. – На портрете ты в бордовой блузке.

– На улице прохладно, а ты не позаботился о моей одежде на пасмурную погоду. Но если тебя смущает эта деталь, я могу сделать тебе приятное.

Лёгким движением руки девушка расстегнула пальто и кинула его Художнику, оставшись в кружевной блузке бордового цвета.

– Ты неисправимый дурак, – снова заговорила она. – Не думала, что такая мелочь, как новая одежда, может отвлечь тебя от важных вещей, которые мы обсуждали.

– О которых я думал, – поправил её Художник.

– Но я ответила на твои мысли, – небрежно заметила девушка, – ведь я же предупреждала, что могу читать в твоём сердце, как в раскрытой книге, поскольку сама я одна из её страниц.

– Что тебе нужно от меня? – вяло поинтересовался Художник.

– Ты не очень-то любезен, – Аврора смотрела на него строго и пристально. – Впрочем, учитывая твоё отношение ко всем остальным твоим фантазиям, я не жалуюсь. Меня ты предпочитаешь прочим. Спасибо и на этом. От такого грубияна приятно любое внимание.

Минуты две царило молчание. Затем Художник спросил:

– Это ты зажгла свет в моей квартире?

Аврора возмущённо покачала головой.

– Ты снова отвлекаешься на пустяки. Да, я. Но вряд ли это имеет значение для твоего будущего.

– Что тебе нужно? – повторил Художник свой вопрос, едва скрывая закипавшее раздражение.

– Похоже, что ночью ты меня совсем не слушал. Ну что ж, мне не сложно объяснить ещё раз.

Девушка на шаг приблизилась к своему собеседнику и заговорила медленно и выразительно:

– Я хочу помочь тебе. Я тебе нужна, не пытайся отрицать это. Ты ждал меня всю жизнь, а теперь упрямо не хочешь подпускать к себе. Твои мечты могут осуществиться, Художник, я тому подтверждение. Твой конфликт с окружающей действительностью зародился не вне, а внутри тебя. Ты сам портишь свою жизнь и своё будущее зацикленностью на обречённости. У тебя доброе сердце, глубокий внутренний мир, твои фантазии прекрасны и достойны сбываться, тем более что они нужны тебе для счастья, и раз ты не можешь сам полностью перебраться в воображаемый мир, значит надо дать шанс твоему воображению выбраться наружу и преобразить мир реальный. Ты возразишь, что это не удастся, и будешь прав: не удастся, пока ты не устранишь единственное препятствие в виде своей замкнутости и своего неверия.

Он слушал Аврору с бесстрастным лицом, лишь нервно теребя руками воротник её пальто. Когда она замолчала, он отвернулся и пошёл к подъезду. Девушка последовала за ним и возле двери спросила: