Виктор Хорошулин - Том, Соло и Фил. Повесть-сказка

Кот что-то мяукнул в ответ. Но капитан вряд ли его понял досконально – кошачьего языка он не знал, да и голова после вчерашнего общения с ромом буквально раскалывалась на части.

30-пушечный испанский галеон, под командованием Мигеля Саладо, пытался сделать поворот оверштаг 7 7 поворот судна или шлюпки, идущих под парусами, против ветра . Капитан понимал, что находится в опасной близости от рифа Зубы Дракона – подводных скал, на счету которых было бесчисленное множество погибших кораблей. При подобном манёвре порывистый ветер грозил своим внезапным дуновением наполнить раскрытые объятия парусов, что могло привести к поломке такелажа, как не раз уже случалось в подобных ситуациях. Ветер усиливался, волна росла, и задача быстрого разворота становилась всё более трудно выполнимой. Между тем, его противник, капитан Акулья Пасть, стремился как можно скорее занять более выгодную позицию и открыть оттуда огонь. Два мощных галеона, испанский и французский, в этом положении оставались чрезвычайно уязвимы.

Морской Вампир оскалил хищную пасть.

– Лево руля! – скомандовал он. – Шевелитесь, проклятые бестии, пока я с вас шкуру не спустил!

Матросы, словно обезьяны, ловко сновали по вантам, лезли на реи и разворачивали паруса.

– Карамба! Проклятый ветер! – процедил сквозь зубы Саладо. – Только шторма нам не хватало…

Корабль англичанина приблизился настолько, что Мигель в подзорную трубу ясно различал Джеймса Грота, его лысую, тщательно выбритую голову с красным платком, длинный нос и выпяченную вперёд нижнюю губу. Старый пират тоже не выпускал подзорную трубу из рук и отдавал подчинённым отрывистые команды. Огромный кот, сидевший на его плече, зорко поглядывал по сторонам и хищно скалил зубы.

Мигель потрепал холку сидящего у его ног пса, огромного чёрного дога по имени Соло, и произнёс:

– Поймаю живым Акулью пасть, тебе, дружище Соло, доверю разорвать ему глотку! – На это предложение пёс понятливо кивнул головой. – А его кота просто сожри! – Тут дог изобразил жизнерадостную улыбку, оскалив пасть с крупными белыми зубами.

Мигель полез в карман за курительной трубкой, достал её и принялся набивать табаком. В отличие от лысого, долговязого англичанина, испанский пират выглядел более угрожающе – чёрная копна волос, блестящей гривой ниспадающая на плечи, густая борода, часть которой расположилась на выпирающем вперёд животе, толстые щёки и узкие щели глаз, в которых поочерёдно сверкали то хитрость, то злоба. На голове испанского корсара сидела чёрная треугольная шляпа с вышитым белыми нитками черепом.

Мигель ощерился в нехорошей улыбке, обнажая жёлтые зубы, среди которых более заметными были большие, острые клыки. Возможно, именно из-за них Саладо и получил грозное прозвище Морской Вампир.

– Ишь, что задумал, проклятый англичанин, – пробормотал капитан французского галеона Франсуа Педан по прозвищу Гнусная Каракатица, наблюдая за манёвром «Тритона». – Видно, вчера изрядно подкрепился ромом, старый пьяница…

– Гр-ром и молния! – закричал сидящий на плече пирата жёлто-зелёно-красный попугай ара по кличке Филипп. – Р-разделаем в пух и пр-р-рах!

– Непременно, дружище Фил. Если Акулья Пасть попадётся мне в руки, я позволю тебе выклевать ему глаза.

– Пр-р-рекрасно! – тут же ответил кровожадный попугай.

Самого французского капитана описать довольно трудно – лицо его было скрыто маской, какие обычно надевают палачи – чёрный колпак с прорезями для глаз, нижние края которого опускаются на плечи. Красный кафтан, подпоясанный дорогим шёлковым поясом, за который заткнут мушкет, на боку – абордажная сабля. На ногах, как у всех знатных пиратов – высокие ботфорты.

Маску Франсуа Педан обычно надевал перед боем.

– А ведь хитро задумал, дьявол, – в словах Каракатицы мелькнуло то ли уважение к противнику, то ли злоба. – А эта обезьяна Саладо, едва не налетев на рифы, теперь пытается развернуться, перекрывая и мне путь! Клянусь акульими потрохами, было бы хорошо, если б обе эти мартышки в ботфортах перерезали себе глотки… Клянусь всеми чертями преисподней, я бы на месте Акульей Пасти именно сейчас и начал бы атаку! Правда, при такой волне канонир должен быть весьма искусен…

В этот момент левый борт «Тритона» скрылся под клубами сизого дыма. Через несколько мгновений до ушей Каракатицы донёсся грохот орудий.

Канонир у Грота оказался очень расчётлив. Залп из орудий нанёс весомый ущерб как «Миньону», так и на «Тантенсьону»: ядра смели с верхней палубы несколько человек, значительно повредили рангоут. Фор-стеньга, срубленная ядром, рухнула на палубу, накрыв собой двоих матросов. Два или три ядра вонзились в левый борт «Миньона». Взрыв от них потряс могучий корабль.