Татьяна Полуянова - Весь мир – к твоим ногам. Рассказы

– Диман, что случилось с народом? Почему все спят?

Вполне трезвый Диман грустно поведал следующее:

– Ты ушёл, а тут подъехал грузовой состав. Остановился. Макарыч, он же работал раньше на железной дороге, понимает, он и говорит: вон та цистерна – с вином. У бабульки какой-то выпросили ведро. Макарыч чего-то поколдовал. Через какой-то клапан нацедил ведро, заполнил все котелки наши и ещё всем желающим на станции налил. Их чё-то развезло на жаре, вот и сморились, спят вон.

– Да вижу я, что спят. А ты почему не спишь? – спросил Анатолий.

– Дык, не пью я вино, у меня с красного изжога – скорбно признался Диман. – А это тебе берегу. Мужики наказали тебе оставить, – показал он на ведро.

Тут засвистела и приближающаяся электричка. У станции несколько железнодорожников укладывали в сарай инструменты. Анатолий схватил ведро, в котором колыхалось ещё литра три бурой жидкости, подбежал к ним с просьбой:

– Земляки! Вот вино. Ведро отдадите вон той бабушке. Помогите погрузить моих «орлов» в электричку!

– Нет проблем! Поможем, конечно! – ответил пожилой железнодорожник.

Кое-кто из туристов смог забраться в вагон самостоятельно, остальных рабочие погрузили, как брёвна.

Когда Анатолий сдавал на базе группу Анне Петровне, та удивлённо сказала:

– Вот это ты их уработал! – и, обращаясь к туристам, спросила: – Трудный, наверное, поход был?

Шахтёры молчали, всем видом показывая, как они устали и измучились.

Анна Петровна покачала головой, потом удовлетворённо кивнула и сказала:

– Молодец, Анатолий! Вижу, можно тебе доверить группу и посложнее. Студентки мединститута. Выход через три дня. Иди, отдыхай пока!

2012 год

– Вот твоя группа, – сказала старший инструктор, – на сей раз девочки! Студентки мединститута. Береги их, Толик!

Девчонки выстроились шеренгой, и все: от малюсенькой, вертлявой финтифлюшки на одном фланге до двухметровой гренадёрши на другом – смотрели одинаково насмешливо. Вообще-то я не робкого десятка, но тут поёжился, словно за воротник сунули мороженое, и оно проехало между лопатками. С тоской представил себе, как я с ними весь поход – один… Но действительность превзошла самые невероятные из предположений.

Жалея девчонок, групповое снаряжение и большую часть банок тушёнки-сгущёнки сложил в свой рюкзак. И теперь пёр в гору по каменистой тропе килограмм пятьдесят, не меньше, размышляя, зачем мне это надо. У студенток рюкзаки неожиданно оказались тоже тяжёлыми. Они едва тащились, то и дело уговаривая остановиться на ночёвку или хотя бы на перекур. На уговоры я не поддавался – помнил алгуйский поход с шахтёрами.

«Чего ж они нагрузили туда, заразы? Ведь вся снаряга у меня», – гадал, уводя группу в тайгу – как можно дальше от цивилизации. Лишь изредка, в трудных местах, оглядывался. Помогать приходилось только Ленке. Большая и нескладная, она постоянно спотыкалась и падала. Я помогал ей перелазить через упавшие на тропу большие валуны, переходить по бревну ручьи. Остальные кряхтели и тормозили, но шли самостоятельно.

Вечером, когда у самого язык уже прочно прилип к плечу, повалился в траву.

Девчурки повытаскивали из рюкзаков размером с чемодан косметички, банные халаты и побежали плескаться на Казыр. В монотонную мелодию воды ворвались визги сладкого ужаса.

– Нужно назначить дежурных, пусть готовят ужин, – сказал я, всматриваясь в чистые личики под тюрбанами махровых полотенец. – Остальные, ставьте палатки. Первый раз с лагерем и костром помогу. Смотрите и учитесь: дальше сами.

– И ещё, это… Палаток мало, – промямлил я, почему-то оправдываясь. – Выберите двоих, кто будет спать в моей…

– А чего тут выбирать? – весело сказала Женька, самая красивая из девчонок. – Нас восемнадцать, поход девять дней, вот и будем дежурить по двое, и спать с тобой тоже по очереди! Как у султана в гареме: каждый день – две любимые жены! – Она задорно подмигнула, и над лесом стайкой вспорхнул девичий смех.

Вот болтушки!

Поставив палатки, занялся костровищем. Запахло дымком и неуловимым подвохом. «Любимые жёны» – Женька с Оксанкой – чистили картошку. Когда вода в котле уже зашевелилась, готовясь закипеть, Женька споткнулась, перевернула котёл и залила весь костёр.

– Ой, – тут же вскрикнула Оксанка, посасывая порезанный палец.

Прогнав неумех, на что они ничуть не обиделись, а с весёлым чириканьем занялись какими-то женскими делами, быстро сварил супчик, заварил чай, нарезал хлеб, сало и пригласил группу к ужину. Студентки уплетали за обе щёки и подхалимски хвалили.