Ирене Крекер: Кёнигсфельдское перерождение. Письма другу из Германии

Мой дорогой друг, помнишь, как мы отмечали пасхальные дни в прошлом году? Так уж оказалось, что именно перед пасхальными праздниками я приехала сюда, в это удивительное местечко. Какой-то стариной и сказкой веет от всего того, с чем соприкасаюсь и чем занимаюсь в свободное от процедур время. А тут ещё получилось, что четыре дня праздника Пасхи предоставлены нам просто для отдыха: живи, радуйся, наслаждайся, совершай экскурсии, походы, знакомься с людьми, с достопримечательностями города и окрестностей.

Конечно же, я решила прежде всего поближе познакомиться с городом с таким сказочным названием – Кёнигсфельд, что в переводе означает Королевское поле. Узнав от обитателей клиники, что он расположен в двухстах метрах от главного корпуса, но полоса леса скрывает его от прямого взгляда, я, долго не раздумывая, вышла из здания и отправилась по одной из многочисленных лесных тропинок куда глаза глядят, доверившись интуиции. Минут через десять вышла на центральную улицу. Отметила, что архитектура зданий немного отличается от наших мест. В пути меня окружали богатые особняки, трёхэтажные виллы, клиники с прекрасными парками, многочисленные магазинчики зазывали декорацией витрин, посвящённых приближающимся дням праздника Пасхи.

Налюбовавшись вдоволь содержимым магазинчиков: сувенирами, рукоделием – на обратном пути, улыбаясь и приветствуя прохожих, дошла до лесного массива, и прежде чем направиться по одной из лесных дорожек к виднеющемуся из-за деревьев высокому зданию, я решила спросить первого встречного, правильный ли путь выбрала. И – правильно сделала.

Как ты уже понял, мой друг, оказалось, что я шла в неправильном направлении. Монахиня, встретившаяся мне по дороге первой, предложила проводить в клинику по кратчайшему пути. Мы познакомились. Женщина рассказала о своих проблемах со здоровьем. Оказалось, что она несколько месяцев назад была спасена врачами в клинике города Бад-Кроцинген, расположенной недалеко от моего дома, в известном всей стране кардиологическом центре. Так что тема для разговора у нас нашлась. Да и сама встреча с монахиней, как оказалось позже, явилась всё-таки тоже не случайной. В этом я теперь не сомневаюсь. Но об этом разговор впереди.

Расстались мы довольные друг другом. Я не спросила, где и когда смогу её ещё раз увидеть, но внутреннее чувство подсказывает мне, что мы непременно встретимся. Ведь и по вопросу религии мы оказались близкими: монахиня – лютеранка по вероисповеданию, а я, по рассказам родителей, тоже крещена в этой вере.

Так что, мой друг, недолго я печалилась в этом Чёрном лесу. Хоть и тёмен он, но по природе своей постепенно становится близким и даже напоминает мне нашу сибирскую тайгу. Здесь много хвойных деревьев. Высокие пихты стоят стеной и издают аромат, знакомый с детства. А рядом с клиникой – берёзовая роща. Во время прогулок по ней меня не отпускают мотив и слова песни:

Провожу рукой по стволу берёзы. Прижимаюсь к его шероховатой коре. Уже не впервые для себя отмечаю, что берёз в этой местности много, но они отличаются от наших – русских: стволы не столь белоснежны, какой-то вековой тишиной веет от них, молодой поросли вокруг не видно.

Замечаю вдали между берёзами небольшое озеро. Подхожу поближе и останавливаюсь в изумлении. Рыбки в нём плавают необыкновенные, какие-то краснопёрые, диковинные. Обращаю внимание и на многочисленных лягушек, от маленьких, бледно-зеленоватых по окраске, до больших, тёмно-зелёных жаб. Может, в водах озера происходит какой-то творческий процесс? А, может, просто идёт ежедневный естественный отбор в природе? Такое ощущение, что лягушки охотятся за мальками рыб. А, может, это они просто вместе резвятся, играют, совершая в воде замысловатый танец, непостижимый уму человеческому?