Анна Пигарёва - Шуба вдовы полковника. 98 градусов по Фаренгейту. Пьесы-комедии

Галина Ивановна.Нет, нет. Что вы! Что вы! Только то, что непосредственно относится к делу. (Записывает.) История номер один.

Тарасюк-Дятленко.А началось все с того, что стали мне в почтовый ящик еженедельник рекламный запихивать: услуги там, продукты, автомобили. Я сначала его выбрасывал, за ненадобностью.

Галина Ивановна.Мне тоже кладут. Я тоже выбрасываю.

Тарасюк-Дятленко.Вот и я также. А один раз соблазнился. Дай, думаю, посмотрю, о чем пишут. Стал читать и втянулся незаметно. Читаю и читаю, читаю и читаю. Интересно мне все. (Пауза.) Да и оказался там, внутри, представляете?

Галина Ивановна (пишет и говорит вслух). Алкогольное галлюцинаторное помешательство. (Больному.) Так, так, продолжайте, я вас слушаю. (В сторону.) Втянулся и оказался там внутри. Интересно. Надо это для себя иметь в виду, чтобы не оказаться там внутри, когда читаешь.

Тарасюк-Дятленко.Ну так вот, оказался я там внутри, огляделся кругом. Народу! Кругом снуют. Договариваются о чем-то.

Галина Ивановна( пишет и говорит). Больной начинает слышать голоса. Сейчас узнаем и дополнительные подробности.

Тарасюк-Дятленко.Сначала-то я стоял сам по себе, наблюдение только вел. А потом они меня вдруг заметили, подлетели аж трое, за руки схватили. «Разреши нам, – говорят, – будем тебя за умеренную плату из запоя выводить, у нас и лицензия есть». И лицензией этой мне прямо в лицо тычут. Стал я от них отбиваться, а они не отпускают, держат крепко. «Круглосуточно, – говорят, – работаем. Скидку тебе дадим двадцать пять процентов. Доволен останешься». «Не нужна мне, – говорю, – ваша скидка. Отцепитесь». Еле вырвался от них. Передохнул только слегка, а ко мне уж и стоматолог со своими услугами подкатил, адрес и телефон стал в самое ухо нашептывать, соблазнял протезированием зубов. Тут я как оскалился на него, он и увидел, что зубов-то у меня еще много, не на того, мол, нарвался, так и отскочил ни с чем.

Галина Ивановна (пишет и говорит). Тут все ясно. Галлюцинации, а воспринимаются больным как реальная действительность. Галлюцинации угрожающего порядка – это, конечно, некий стоматолог со своими инструментами. (Больному.) Так, так. Продолжайте. Я записываю.

Тарасюк-Дятленко.«Да, – думаю, – здесь держи ухо востро». И решил я эту толпу слева обойти, чтобы не приставали. Думал, не заметят меня, тихо проскользну. Нет, засекли. Подослали ко мне опять своих. И стали они меня подбивать, чтобы я им квартиру мою продал. «Тебе, – говорят, – и волноваться ни о чем не придется. Сами все сделаем, сами обо всем позаботимся. Всех расселим, а тебя поместим в нежилое помещение 895 квадратных метров, Юго-Западный округ Москвы».

Больные.Ничего себе! Куда ж тебе столько одному-то? Это только под склад! 895 квадратных метров! Ты что же сам не соображаешь?

Тарасюк-Дятленко.А я так чуть было не согласился, так сладко они меня уговаривали, так все красочно расписывали. Слава Богу, другие вовремя прицепились, стали контраргументы выставлять, противоположное доказывать. «Зачем, – говорят, – тебе квартиру-то продавать, а самому жить в нежилом помещении, даже и большей площади? Ты вон лучше решетки на окна поставь, стальными дверями свое жилище оборудуй, да и живи как король». «Дело, – думаю, – парни говорят». Захотелось мне страшно пожить в полной безопасности, даже и за счет потери связи с окружающим миром.

Галина Ивановна (в сторону). Больной стремиться огородиться от окружающего мира. Это типично. Двери, решетки – это как раз все подходит под диагноз. Удивительно! (Больному.) Хорошо. Рассказывайте дальше.

Тарасюк-Дятленко.Уже начал я было с ними о дверях договариваться, только оттер некто этих шустрых агитаторов от меня. Подкрался незаметно, как из-под земли возник. Говорит: «Сбор сведений по уголовным и гражданским делам не требуется?» Задумался я, стал вспоминать врагов своих и обиды. Времени было мало, а и то успел человек десять насчитать, о ком не возражал бы сведения собрать. Если бы недорого взял, то, наверное, и согласился. Только он такую цену заломил, что у меня сразу челюсть-то и отвалилась. Тут ко мне опять давешний стоматолог подлетел, подкатился. «Видите, – говорит, – и наши услуги понадобились». «Нет, – говорю. – Не согласен, не дамся». Обозвал он меня дураком, стукнул мне от злости в челюсть, она на место и встала.