Евгений Третьяков-Беловодский - Тайна старинных часов. Приключенческие повести

– Опишите их, пожалуйста.

– Что Вам сказать? – Мирошников вновь уселся в кресло. – Часы очень большие по нынешним меркам. Почти маленький шкаф. Два метра вышиной. Шириной около шестидесяти-семидесяти сантиметров. Большой круглый циферблат, такой же большой маятник. Впереди открывающаяся панель с внутренним замком.

Вспоминая, он разминал сигарету, и сухой американский табак сыпался на паркет. – Да! Часы очень тяжелые – они сделаны из красного дерева. Когда их сюда заносили, четверо грузчиков еле справились… Что еще? Мирошников вопросительно посмотрел на жену.

– Часы с боем, – наконец вступила в разговор и она.

– Да, да, там, на циферблате два заводных отверстия.

– Я сейчас покажу Вам фотографию, – сказала Анна Сергеевна. – Мы как-то фотографировались дома, и часы попали в объектив.

Из тумбочки, на которой стоял телевизор, она достала большой красный альбом и, перевернув несколько плотных картонных страниц, протянула его мне.

На фотографии была запечатлена семейная попойка. За столом сидело человек десять гостей, среди которых я без труда узнал моих клиентов. Справа от стола, как раз из-за спины Мирошникова, выглядывали массивные напольные часы. Ракурс фотографии был не очень удачен, и они выглядели несколько смазанными. Тем не менее, представление о том, что мне предстоит искать, я получил. Я захлопнул альбом и отдал его Анне Сергеевне.

– Давно эти часы у вас?

Мирошников закурил полувысыпавшуюся сигарету, и она ярко вспыхнула, лизнув пламенем его мощный нос. Он резко отвел руку и поморщился.

– Этим часам лет двадцать уже.

– И до сих пор очень точно ходили, – добавила Анна Сергеевна.

– А что еще было у вас украдено?

– Представьте… ничего! – Мирошников вновь встал и заходил по комнате. – И знаете, что удивительно? Это было сделано наглым образом – днем. Причем, многие видели, как их выносили.

И что же, никто не поинтересовался, откуда тащат такую… тяжесть.

Увы! – вздохнул Павел Иннокентьевич. – Днем дома одни пенсионеры… Да и потом, когда я расспрашивал свидетелей, они говорили – все было настолько спокойно и обыденно, что никому и в голову не пришло, что это могла быть кража.

А в милицию Вы обращались?

Нет! И делать этого не собираюсь.

А почему, Пал Иннокентьевич?

Мирошников снова плюхнулся в кресло и скрепил руки на затылке.

Михаил Иванович, я пока не могу Вам открыть всего, что связано с этими часами. Но, поверьте, как только это будет необходимо, Вы все узнаете. Это, в частности, и объясняет, почему я обратился к Вам, а не в милицию. Пока же у нас одна цель – найти эти часы или то, что от них осталось. В средствах не стесняйтесь. Я заплачу Вам столько, сколько будет необходимо. Считайте, что они антиквариат, стоящий бешеные деньги, или, что они сделаны из золота… В общем, они мне очень дороги, и я не пожалею средств и сил, чтобы отыскать их.

Глава4

Я шел плохо освещенными улицами. Погода стояла отвратительная. Под ногами хлюпал полурастаявший снег, который в изобилии падал целый день. Теперь же с неба сыпал мелкий холодный дождь. И это в январе! Осевшие грязные сугробы навевали уныние. Многочисленные ларьки моргали резким разноцветным светом гирлянд. По вконец разбитым дорогам, с осторожностью слепого, пробирались иномарки. Более приспособленные к нашим условиям «уазики», с ревом проносились, обдавая зазевавшихся прохожих грязью.

Дома, переодевшись в свой махровый халат, я разложил на столе все то, что получил от работодателей Мирошниковых, закурил сигарету, включил телевизор и сел поразмышлять в кресло.

На столе лежали деньги в количестве одного миллиона рублей и новенький пистолет с полной обоймой патронов.

Пистолет поблескивал хромированным боком, резко выделяясь на белой скатерти.

Мирошников вручил его мне перед самым выходом.

– Это Вам… На всякий случай. – Он несколько засмущался. – Но милиции рекомендую не показывать!

Я, нисколько не смутившись столь необычным подарком, словно это было привычным делом, сунул его в карман куртки и вышел за дверь.

Всю дорогу домой я, славно слепой, трогал оружие рукой – изучал его пальцами. Гладил ребристую поверхность рукоятки. Просовывал мизинец в дуло. Ощупывал нежный изгиб спускового крючка и каменную твердость затвора. Сейчас оружие лежало на столе.

Итак, что я знал о деле, которое мне предстояло распутать? Увы, немного… Пропали громоздкие часы из квартиры чиновника. Лица второго после городского «головы». Дальше. Это лицо во что бы то ни стало хочет вернуть потерянную собственность.