Евгений Третьяков-Беловодский - Тайна старинных часов. Приключенческие повести

Да, конечно, там меня выслушали, покивали головой, посочувствовали. Но сказали, что сделать ничего не могут, нет средств. Сашка размял в пальцах «беломор» и закурил.

– Но какого же черта они тогда не закроют наш НИИ и не скажут прямо, что, мол, «гудбай», ребята, ищите работу. Мы закрываемся. Меня взбесило, что наш Куприянов, этот новоиспеченный директор, сидит и почитывает газетки. Пьет чай, который ему исправно готовит секретарша.

А ты знаешь, Миша, я ведь с ним просидел два часа, так вот за это время ни разу не позвонил телефон. Ты можешь себе это представить?

Сашка в волнении встал из-за стола и подошел к окну. – Мертвая пустыня, – он показал пальцем на институтский двор, – а мы мертвецы.

Он открыл боковую створку и с яростью швырнул окурок на ступеньки крыльца.

Мы выпили еще по одной. В голове у меня изрядно зашумело. Я попросил у Сашки «беломора» и тоже закурил.

– Прозрел, наконец-то. А я, Саня, давно это вижу. Умные люди отсюда убежали, остались одни дураки – мы с тобой. Да и вообще, все беспросветно. Вот потому-то наш Куприянов и сидит себе спокойно. Он понимает, что сейчас рыпаться бесполезно. Никто ничего не даст… Нечего давать.

– Ну, так какого же хрена он сам сидит, – не выдержал мой начальник. – А главное, на что сидит? Вид у него, доложу я тебе, довольный, Он там со мной даже пофилософствовал немного.

– Да проснись же ты, наконец, Миша! Весь первый этаж сдали в аренду. Ты что, не видишь, как там орудуют ловкие мальчики в кожаных курточках и норковых шапках. Вот от них он и имеет. И нас не трогает, потому что мы сами скоро уйдем отсюда.

Мы выпили по пятой мензурке, доели сало и сошлись во мнении, что нашему Куприянову нужно бы дать по морде.

А на следующий день я написал заявление на увольнение. Сашка долго меня уговаривал, но, поняв бесполезность уговоров, снова открыл сейф, и мы с ним «дернули» на прощанье.

– Ты уже нашел куда идти? – спросил он.

– Нет, – ответил я, – искать сейчас работу так же бесполезно, как проситься в полет на Марс.

– Что же ты будешь делать?

– Займусь частным сыском!

– Что!? – Челюсть у моего друга отвисла, и он потрогал мой лоб. – Нет, вроде не больной. Ты что несешь?

– А что? – взбудоражился я. Мысль эта в голову пришла мне ровно пять минут назад, и высказал я ее просто, чтобы что-то ответить. Но теперь, видя как Сашка на меня смотрит, решил ее развить. – Возьму патент. Дам в газете объявление, что, мол, тридцатипятилетний молодой мужчина, имеющий высшее образование, а также патент на право частного сыска, или как там еще, с удовольствием возьмется за любое дело, в пределах, разумеется, закона. А? – Я взглянул на моего остолбеневшего друга. – Как, Саш?

– Ты рехнулся.

– Да почему? Ну, куда мне идти? Воровать или торговать в киоске? А может в мафиози податься?

– Не ерничай, – воскликнул Сашка. – Но где ты видел частных сыщиков в нашей стране? За границей – да. Там их пруд пруди. Но у нас!

– А чем мы хуже заграницы, – вошел я в раж. – Надо же кому-то начинать. Вот я и начну. Или ты считаешь, что не смогу?

Сашка недоверчиво посмотрел на меня, так и не поняв, в шутку я говорю или всерьез.

– Ну, ну, – сказал он, разливая остатки спирта, – дерзай.

– Чем аппаратуру протирать будешь? – щелкнул я пальцем по опустевшей бутыли.

– А-а! – махнул рукой мой теперь уже бывший начальник. – Кому это нужно.

Глава 2

На другой день, с головной болью после выпитого вчера С моим бывшим начальником Александром Степановичем Афанасьевым, я отправился в местную администрацию. Мои вчерашние заявления Сашке, что пойду работать частным детективом, нужно было претворять в жизнь.

Утром я долго ворочался в постели, наслаждаясь тем, что не нужно идти на работу. Разговор с другом не выходил из головы. И я решил: будь что будет – попробую. В конце-концов, ничего не теряю.

В администрации я долго блуждал по длинным коридорам, заглядывал в многочисленные двери. Наконец, мой поход завершился удачно. После многочисленных вопросов и ответов я оказался перед дверью, на которой висела табличка: «Мирошникова Анна Сергеевна.

Регистрация индивидуальной трудовой деятельности».

Я решительно постучал и открыл дверь.

– Можно?

– Заходите, – нетерпеливо ответили из глубины кабинета, – и закройте за собой дверь.

За столом сидела миловидная женщина с аккуратной прической, в сером строгом костюме, на лацкане которого удобно пристроилась чешская брошь. Под высоким лбом, оттененные широкими бровями щурились умные светлые глаза. Вздернутый острый носик смотрел прямо на меня.