Анна Данилова - Ужин втроем. Мы так с тобой похожи…

А Нора задумалась, вернее, успела размечтаться, стоя в луче солнца в дверном проеме, представляя себя в широких штанах и почему-то ярко-красной майке стоящей возле пивного бара где-нибудь в Гамбурге…

– Ночь я поведу здесь, – улыбнулась, очнувшись, Нора и, помахав в прощальном игривом жесте, скрылась за дверью.

Она не знала, что как только дверь за ней закроется, Соня бросится звонить по телефону. И только после получаса упорной борьбы с этим упрямым японским аппаратом ей удастся дозвониться до Лондона и услышать голос Джеймса Нэша.

***

Собирала их в дорогу Даша. Посреди гостиной стояло два аккуратных, натуральной кожи, кофра, куда она складывала необходимые туалетные принадлежности Норы и Сони, одежду и даже консервы.

– И это называется налегке? – поражалась Нора виду этих вместительных и красивых кофров.

– Конечно, потому что кроме них у нас будут лишь дамские сумочки или вообще рюкзаки.

Нора заглянула в гостинную всего на минутку, поскольку была сильно занята. Накануне Соне приснился сон, что сгорели все ее кассеты. «Тебе пора заняться записыванием моих текстов.» «На компьютер?» «Ни в коем случае. Компьютер – это что-то воздушно-электрическое, тексты нельзя „пощупать руками“, ты будешь все записывать либо от руки, либо печатать на машинке. Мне кажется, что от руки даже как-то надежнее…» «Но ведь и бумага тоже горит…» «Не бывает такого, чтобы сгорели одновременно и кассеты, и рукописи… И вообще, ты же сама знаешь, что рукописи не горят…»

И Нора принялась считывать с диктофона все, что она успела надиктовать за эти две недели. В основном, в них шла речь об интернате. За две недели работы над романом (хотя Нору так и подмывало поговорить с Соней на тему романа вообще, ведь ее записки носили скорее публицистический характер, нежели походили на художественную прозу), Нора с большим интересом слушала любовную историю учительницы музыки Анжелики Кайль, смаковала роман этой страстной и романтической дурехи со своим директором Зохиным и не понимала, почему так много времени Соня уделяет этой теме. Хотя подсознательно была готова к неожиданности в сюжете. Она чувствовала, что рано или поздно эта история закончится, и следом начнется история любви главной героини Сони (от лица которой, собственно, и велось повествование) и тоже наверняка с Зохиным.

Из романа Сони Л.

«Дело было на пасху. На кухне пекли куличи. Нас пригласили в столовую, где на столах были расставлены корытца (которые наша воспитательница называла почему-то «паской») со сладким творогом, нежным, пахнувшим ванилью и в котором виднелся коричневатый изюм. Здесь же, по одному на стол, ставились довольно высокие, золотистые, облитые пеной с еще даже не успевшей затвердеть глазурью с посыпанным цветным – розовым, зеленым, голубым и желтым – пшеном, куличи… Когда их разрезали, от теплого теста пахло почему-то то ли водкой, то ли коньяком… Да и вообще мы знали, что сегодня интернат «гудит», то есть, весь персонал будет пить. А для нас это тоже праздник – мы сможем вырваться из его душных стен и безнаказанно гулять по городу…

Мы ели куличи, «пасху», запивая все это чаем, когда услышали совершенно дикий женский крик. Я не помню, как я оказалась на улице вместе со всеми. А день, надо сказать, был солнечный, какой-то жарко-ленивый, деревья зеленели прямо на глазах, распуская почки в каком-то бесстыдстве… Мы высыпали во двор, давясь вкусной едой и увидели столпившихся возле основного корпуса интерната людей… Дело в том, что это здание по периметру окружала асфальтовая дорожка, на которую с четвертого этажа и упала Анжелика… Я никогда не забуду ее распростертое тельце, почти детское, с раскинувшейся бабочкиным крылом радужной расцветки юбки, ее тонкие стройные ножки в прозрачных колготках и горящие на солнце рыжие, ну просто золотые волосы… Она лежала как-то боком, неловко, так, что не видно было ее лица… Как потом мы узнали, она выбросилась из окна после разговора с Зохиным. И никто во всем интернате кроме меня, да, разве что, Л. не знал истинную причину этого самоубийства… Но я не чувствую себя преступницей. Как сказала Л., если бы не я, то вместо меня была бы другая воспитанница… Уж чего-чего, а компромата на нас на всех у Зохинова было больше, чем достаточно…»

***

Оформлением документов занимался, как и говорила Соня, Серж. За день до отъезда от отвез их в парикмахерскую, где Норе сделали короткую, стильную стрижку, а Соне химическую завивку, после которой она стала походить на белокурого нежного барашка.