Алик Гасанов - Беспонтовый. Рассказы о жизни, про жизнь и за жизнь, сборник №2

Емельян Семёныч не отвечает, опасливо наблюдая, как два санитара, приближаясь на ходу, повернули головы на голос из окна ординаторской:

– Вася! Губера в процедурный!

Один из санитаров кивнул и ускорил шаг.

Подойдя сзади к Сергею Витальевичу, стоящему в позе Сократа, он взял его под локоть:

– Пойдём. Врач пришёл.

Сергей Витальевич, пытаясь развернуться, делает шаг назад и теряет левый тапочек.

Почувствовав почему-то намёк на сопротивление, Вася грубо дёргает старика за рукав и строго предупреждает:

– Пойдём, говорю!..

– Тапочек…

Но Губера уже развернули и под руки повели, ускоряя шаг, в здание.

Емельян Семёныч проводил их печальным взглядом и уставился на сиротливый тапочек.

…В процедурном главврач тихо отругал Васю:

– Ну зачем же так тащить? Отпустите! Он, что, сопротивлялся, что ли? Откуда в вас эта грубость? Он же упасть может, отпустите немедленно!

Пока Губера усаживали на кушетку напротив, врач протёр очки, и отправил санитаров прочь, поджав недовольно губы.

Больной понимающе вздохнул:

– Вы совершенно правы, Игорь Палыч. Совершенно! Василий очень грубый тип. Я не медик, но всё же считаю, что подобной рьяностью некоторые… э… из персонала не совсем положительно влияют на психику в целом и моральный климат в лечебнице…

Посидели. Посверлили глазами. Врач кивнул, и ассистентка тоже вышла. Сделав отметку в журнале, Игорь Палыч сложил пальцы в замок:

– Как вы себя чувствуете, Сергей Витальевич?

Губер заёрзал и близоруко прищурился:

– В каком смысле, виноват?..

– Почему вы уже дважды отказались от обеда?

– Гм.., – краснеет и ёрзает.

– Вам не нравится рисовая каша?

– Ну нет, ну… Почему же…

За окном слышен голос Васи:

– Заходим! Заходим! Ко мне подходим! Карманы к досмотру.

– Вам не нравится рисовая каша?

– Доктор, – очень осторожно вздыхает Сергей Витальевич, – я взрослый человек. Объявлять голодовку я не собираюсь. Тем более, что это глупо. Просто сегодня я совершенно не голоден. И я не думаю, что один приём пищи, пропущенный мною, может как-то повлиять… э-э…

– Сергей Витальевич, вы ведь знаете наши правила?..

– Да, да. Знаю, – больной виновато помолчал, но всё же тихо заметил:

– Но я же не нарушаю режима? Больничного…

Игорь Палыч сухо хрустнул сильными пальцами и посмотрел на полированные ногти:

– Отказ от приёма пищи является злостным нарушением больничного режима. И может повлечь за собой вынужденные меры. Вы понимаете?..

…Спустя десять минут, привязанный простынёй за ноги к ножкам стула, а за руки за спинкой, Губер красный от гнева и крика наблюдал за приготовлениями санитаров:

– Это бесчеловечно! Развяжите немедленно!.. Варварство какое-то!.. Что вы собираетесь делать!?

Вася вкатил тележку и снял крышку огромной кастрюли. Смазав глицерином шланг, он на глаз отмерял шлангом расстояние от носа больного до его пупка.

– Что вы собираетесь делать, я вас спрашиваю, товарищ?!!

Второй санитар, подойдя к Сергею Витальевичу сзади, крепко прижал голову больного в запрокинутом положении к высокой спинке и зафиксировав лоб ремнями.

Сергей Витальевич взвизгнул ещё громче:

– Что вы собираетесь делать, я вас спрашиваю?!!

Не обращая на него внимания, Вася бронзовой ладонью сильно надавил на челюсть Сергея Витальевича и, до предела раскрыв тому рот, прочно закрепил в зубах овальную чёрную резиновую пробку с отверстием посредине, вытащить которую изо рта без помощи рук не представлялось возможным.

– У-ху-ху-хи-хие-хе-хе!!!?, – закричал Сергей Витальевич через дырку, брызгая слюной на Васю. Санитар обошёл Губера и, ухватив его за подбородок, ввёл жёсткий мундштук шланга в отверстие пробки, быстрыми толчками засовывая резину глубже и глубже. Сергей Витальевич взвыл, выбрасывая слюни носом, и заплакал, с ужасом глядя на красного Васю.

Пройдя через горло и больно ткнув в трахею, шланг миновал пищевод и, не обращая внимания на рвотные судороги, упёрся во что-то в районе желудка. Набрав в ковшик жидкой остывшей каши, Вася поднял конец шланга над головой больного, приладил к шлангу воронку и стал потихоньку лить. Когда шланг набрался полный, Вася снял воронку и, брезгливо оттерев отверстие, дунул в него, проталкивая кашу.

…Слёзы брызгали из глаз Сергея Витальевича. Не в силах сопротивляться, задушенный своим бессилием и ужасом унижения, он лишь тонко выл и мелко тряс головой.

Сбитая с толку гортань, безуспешно пытаясь вытолкнуть инородное тело, ходила ходуном вверх-вниз, выстреливая при вдохе из носа липкую молочную струю вперемежку с Васиным воздухом и редкими зёрнами риса.