Игорь Сотников - Причины и следствия моего Я

– Ладно, – сделав свой вывод, Алекс вновь вернулся к Касторычу, который, заметив перед собой появление Алекса, вдруг осознал, что он своими мудрствованиями упустил шанс на побег и что теперь на него наверняка посыпятся новые неудобные вопросы.

Что ж, на этот раз, он точно не перемудрствовал, и Алекс, действительно, вновь обратился к нему за разъяснениями:

– Я смотрю, ты продуман, сейф перенёс, – усмешка, сопроводившая сказанное Алексом, не очень-то понравилась Касторычу, который так и не понял, о каком таком сейфе ведётся речь.

– Какой сейф? – Касторыч своим отрицанием однозначно делает из Алекса дурака, что, конечно же, не только не разумно так делать с его стороны, ведь такая дерзновенная наглость, однозначно сбивает сердечный ритм вопрошающего и заставляет его непроизвольно нервничать, задевая своим вызванным этой сбивчивостью выбросом энергии выступающие детали лица Касторыча, который, получив оглушающие аплодисменты по своим ушам, был вынужден глубоко задуматься над своим неподобающим поведением.

– А такой сейф, где ты, тварь бездушная, прячешь свою душу в яйце, – Алекс, схватив Касторыча за шею, проскрипел ему прямо в ухо это своё уточнение, которое, не смотря на свою удивительную фантастичность, уже не показалась Касторычу, получившему предварительный жизненный урок по ушам, таковым.

– Это всё он. – Касторыч, как человек крутящийся в таких сферах и клубах по подставочным интересам, где без умения выкручиваться из самых щепетильных ситуаций невозможно выжить, находит для себя выход в перекладывании ответственности на того другого (впрочем, как и всегда), который не просто явно с чёрной душой, а, скорее всего, сам дьявол во плоти, взял и обманным путём впутал его во все эти махинации, о которых он, знать не знал и духом не слыхивал. Они, ну те, кто недоволен своей кардинальной серостью, вынуждены благодаря, хотя кого тут благодарить – совсем непонятно, так вот, они в виду такого своего незримого и малопривлекательного фактора существования, вынуждены вечно что-то там замышлять и затевать за спинами статистически думающих и живущих людей. Ну а такие, как Касторыч, служат им информационным проводником для озвучивания их позиций. И, конечно, Касторыч всегда в качестве отговорки, как это делают старшеклассники, пойманные с сигаретным запахом из-за рта, ссылался на то, что он просто рядом стоял, когда кто-то там всё это замышлял. И значит, весь спрос с них, а не с него.

– Кто он? – Алекс определенно удивлён этим заявлением Касторыча.

– Ну он, – выдавливает из себя Касторыч, который явно что-то темнит.

– Не понял, – Алекс, прохрипев и сжав шею Касторыча, вынуждает этим своим давлением быть с ним откровенным.

– Тот, чьё имя мы не упоминаем в слух, – ответ Касторыча показался Алексу очень сказочно знакомым, что неожиданно для самого Алекса, вызвало в нём какую-то радостную усмешку, после чего он вдруг интуитивно, не то что осознав, а каким-то образом увидев образность ближайшего пятиминутного будущего, свернув с этого целеустремленного хода дискуссии, ввёл в неё предусмотренный его провидением свой вопрос:

– Слышишь, Касторыч, сука, я уже пять лет как здесь на тебя батрачу.

Алекс, зная ответ, уже не столь внимательно ждал ответа, ведя свой разговор к своему логическому концу, или, вернее, началу, а со всем своим домысливаемым вниманием, всё так же взирал вслед, что-то слишком долго поворачивающей за угол Алисы.

Впрочем, если сопоставить скорость всякой мысли с ходом движения любого, даже очень быстро ходящего человека, и спроецировать всё это на отражающую умозрительную поверхность, то можно ответственно заявить, что за это проходящее время, соответствующее вашему даже спринтерскому ходу по какому-нибудь коридору жизни можно ещё не то надумать. Поэтому не стоит делать такие далеко идущие выводы о тихоходности перемещения Алисы по коридору, только основываясь на одном, а именно —быстротечности вашей мысли, умеющей столько всего нафантазировать.

– Нет уж, им так легко не отделаться от меня, – Алекс, переведя свой взгляд на висящее зеркало, находящееся у входа сразу же за вешалкой, сделал этот вывод для себя и для всех тех, кого он решил сегодня потревожить. – Они заслужили большего. Моего присутственного соучастия в их жизни, – Алекс, глядя в зеркало и определенно замечая и видя в нём кого-то того, о ком он вёл речь, всем своим грозным и нахмуренным видом предупреждающе нёс угрозу им.