Алексей Козлов - Джунгли Блефуску. Том 3. Исход

– У меня сегодня нет настроения, – сказал он честно, – вчера налетался до одури, собирая водоросли в заливе! Морские водоросли так полезны для желудка! В них есть очень ценные ингредиенты! Но и тут хорошо, и тут есть зрелые водоросли и они чудесно пахнут! И у наших рыбок хорошие звонкие голоса! Ты наверно не слышала наш рыбий хор «Харэ Крышка»? Он очень знаменит в подводном царстве!

Пчёлка захлопала глазами.

– Хорошо! – сказала она, – плавать, так плавать! Я никогда не плавала в море! Но я должна так научиться плавать, чтобы не намочить мои нежные крылышки! Чем я буду работать, если намочу их? А моя новая полосатая шкурка? Что мне с ней делать? Мне ведь нужно летать!

И они стали воображать – Пчёлка как она летает в голубой тёплой воде подземного царства, а Краб – как он плавает над чудесными горными лугами, озарёнными полуденным солнцем, лугами, полными кактусов и изумительных рододендронов.

А потом они заснули, и рачок, очень похожий теперь на прекрасный сотовый телефон, видел свою пчельню и мёд, который он охранял для своей единственной, самой красивой на свете, самой милой во вселенной, самой прекрасной пчелы в мире…»

– Всё? – спросил Бак

– Всё! – сказал Фрич.

– Не густо!

Фрич закрыл тетрадку и убрал сказку за мутную склянку, которая стояла на окне.

– Что такое паноптикум?

– Ну, это место, куда свозят всякие диковинки, каких мало в мире! Двухголовые младенцы всякие, сиамские близнецы или тройня там, пятирукие мартышки, семиногие пятихуи, двухвостые крокодилы, безголовые женщины! Их ставят в такие огромные, вытянутые кверху банки, наполненные до краёв спиртом, в которых они всё время плавают! И все ходят и глазеют, как будто нельзя найти иного способа радоваться жизни! Все счастливы и довольны только когда видят, как другому плохо!

– Не понял!

– Как тебе объяснить? Паноптикум – это место всяких редкостей! Музей! Понял? Склад редких, ценных, художественных вещей и уродов! В Фиглеленде его нельзя устроить в принципе, потому что нет места и таких людей, которых не соблазнило бы такое количество халявного спирта, и которые бы не посягнули на него! Поэтому в Фиглеленде нет Паноптикумов! Иначе все бы упились в жопеню! Одни бы трупы лежали вокруг, как на картине Айвазовского! Понятно?

– Понятно!

– Вот посмотри на нашу избушку!..

– Смотрю!

– И что видишь?

– Развалюху и трёх ебланов на лавках! У одного фингал под глазом!

– Ты слепец! Смотри лучше! Видишь? Во дворе камень, кто знает, может быть, на этом камне сам Глистос сиднем сидел, когда ему делать нечего было в Назарете, кто знает, ценная ли это вещь, если сам Глистос прикасался к этому камню задним местом? А? Вот и я так думаю! Ценная! Вот обломки машины! Может это «Порше» тринадцатиого года и на нём Глен Марч гонял на Марсовых Забегах в Мюнхене! Он там убился в конце концов насмерть, но не в этом дело! Кто знает! У нас тут тоже своего рода Паноптикум! Я думаю, нам надо устроить здесь музей «Свободных Путешественников и Естествоиспытателей»! Как тебе название, идёт?

– Не понял! По-твоему, двухголовые мартышки и четырёхголовые сиамские близнецы— это и есть самое ценное, что можно найти в мире? И ничего лучше в мире нет? Иссяк?

– Есть, конечно, но не в паноптикуме!

– А где? И зачем он тогда нужен?

– Думаю, что его выдумали Афроамериканские банкиры, все эти коцаные Ротшильды, долбаные Морганы, Вандербилды и ё… ные Рокфеллеры, чтобы потешаться и арестованного Зигнера по миру повозить, прежде чем по-тихому потом прикончить!

– Ну, уж, по-моему, лучше бы Зигнер над ними потешался, чем они над ним! Зачем Зигнеру Паноптикум? Он и без Паноптикума в искусстве шурупил, как немногие в мире! Знаешь, какая Европа сейчас была бы, если бы он победил? Рим времён расцвета! Мрамор, бронза и золото на улицах! Берлин был бы мраморным! А на Марсе была бы сейчас межпланетная станция «Адольф Зигнер»! Так зачем Зигнеру Паноптикум, если он сам – Пантеон?

– Ему он был ни к чему! Он больше любил заниматься опереттой, чем Паноптикумами! – Поясняю! Паноптикум – место, куда, к примеру, боялся попасть Зигнер после поражения Германии. Его хотели туда поместить его враги! Он боялся, что если он попадёт в руки врагов, его будут возить в клетке типа римские триумвираторы возили пленных индейцев в перьях и смоле, и показывать за деньги зевакам на ярмарках! А потом скальп снимут на Пикадилли Сёркус и повесят на придорожной английской сосне! И поэтому, когда не было выбора, сидеть ли ему в клетке и развлекать зевак и косноязычных английских шахтёров, всех этих долбаных кокни, которые едва языком вращают и только в пабе сиднем сидят, матерясь и посасывая тёмное Йоркширское пивко, так вот, когда у Зигнера был выбор, сесть ли ему в клетку, как предписали долбаные Черчилль и Рузвельт, или добровольно уйти из жизни, как герою, выбрал последнее, чем вызвал ужасный гнев зловонной Афроамериканской администрации и всех этих всуедолбаных, присноё… ных гунявых банкиров этой чёртоголовой ПсевдоАфроамерики, чёртовых чопорных чорных чертей, включая второго Тукитукича, Афроамериканского братца бездарного Ворославского писуна-халявщика. Понятно?