Алексей Козлов: Джунгли Блефуску. Том 3. Исход

Мечты его были стой привлекательны, а образы столь рельефны, что Фричу хотелось кричать: «Вот же оно, вот!»

Дело не обошлось без вариантов. Одним из них была большая гнилая тумбочка. Фрич также установил её на возвышении – на большом пне, не без оснований полагая, что низкий горизонт, фронтальный взгляд и яркая попугаистая раскраска произведут должное впечатление на потенциальных зрителей его фильмов. Наверху над тумбочкой из туго свёрнутой алюминиевой проволоки он сгандобил нечто напоминающее цифру 21, а над этой композицией поместил сильно надутый воздухом презерватив. Но вариант с клеткой был отмечен столь явными преимуществами, что Фричу не пришлось даже опрашивать друзей, какой вариант лучше – итак было понятно, что клетка с ласточкой перебьёт всё, и надувной член ласточке не конкурент.

Гусь свинье не товарищ, а осла мёдом не кормят.

Память не сохранила детали его сценария за исключением одной малоприметной детали, вернее фразы, которую изрыгал главный герой – редкий пидор и сволочуга Карп Силыч Дронов. А изрыгал он в самой середине фильма вон что: «Услышь глос ойца небесного, хуторянин! Придь на неизбывное плато человечье! Молись за нас!»

Где Фрич откопал такой поворот винта, где отрыл такие психологические глубины – бог знает. Он так кричал эту фразу, что могло показаться, что кого-то режут на бойне! Редкий приколист был наш Фрич! Ещё там был король племени Дронгов Умар Труо – людоед, питавшийся только человеческим балыком и испуганный вампир Петруччо, выпускник химического факультета Московского Лупанария. По сценарию все они оказывались в джунглях Замбези, где затевается мистическая и малообъяснимая афёра с участием учеников Вуду. Там было до… всяких ужасных приключений, неожиданных смертей и таинственных находок, одна из которых чуть не стоила жизни самому королю, которому отрезали ухо, был там полёт на воздушном шаре, из которого выпадает обезьянка, а бедный трубочист пляшет индийский танец, весь обмотавшись, как дурак, верёвкой.

А в финале вся эта канитель завершалась благополучной помолвкой красавицы Анны-Мари Фреш-Волконской на глуповатом и добром студенте, одновременно с ней получившим крупное наследство от дяди-педофила… В общем, ели бы фильм был снят, Чаплин окончательно провалился бы в преисподнюю, а Феллини и Дисней могли тихо отдыхать на пенсионерских лавочках.

– Тебе говорили мочиться в умывальник, а ты просто ссышь в него!

– Ну и что?

– А то! Это не одно и то же! Это нестерпимо! Это вульгарно! Пошло наконец!

– Но все терпят!

– Терпят, потому что исхитрились! Притёрлись! Потому что козлы!

В тот день Ральф прочитал нам нагорную проповедь.

Мы все стали слушать.

И он развернул бумажку и прочитал сказку. Она называлась «Пчела и Краб», если мне память не изменяет :

«Жила была хорошенькая Пчёлка. И надоел ей однажды улей и другие рабочие пчёлы, такие скучные, такие противные, что ни в сказке сказать, ни пером описать, и тогда она сказала себе твёрдо, как никогда: «Не хочу больше работать! Не хочу!!! Противен мне и ваш мёд, и воск и даже прополис!»

Все, кто были рядом, жужелицы, божья коровка, землеройка Надя и два краба всплеснули руками.

И полетела она на море. Море было большое-большое, голубое-голубое. Солнце было жёлтое-прежёлтое! А она была в новой шкурке, и очень походила на полосатый сотовый телефон. И в море можно было собирать камни и раковины, одна лучше другой! Из норки выполз Краб и, посмотрев на Пчёлку, спросил: «Ты не хочешь работать?»

– Нет! – сказала Пчёлка.

– Прямо как я! – уважительно сказал Краб, – Ну что ж, респект и уважуха!

– Вот видишь! – сказала Пчёлка.

– Так давай плавать! – сказал Краб, – вода такая чудесная. В ней столько соли! На небольшой глубине столько солнца, столько света, и его блики будут щекотать нас! Как чудесно! Смотри и всё! И работать не надо! Поплыли скорее!

– Да, наверно в воде чудесно! – сказала завороженная Пчела, – Наверно там есть подводные цветы, и они чудесно пахнут! Но солнца много и на весёлых горных лугах, где солнце расправляет свои широкие крылья! Там мне придётся немножко поработать, но совсем немножко! Капельку! Ты знаешь, какая я трудолюбивая и рачительная?! Полетели? Знаешь, как здорово, когда ты целуешь цветы! Они такие зрелые!

– Знаю! – сказал Краб, – Знаю!

Краб всплеснул клешнями так, что они даже щёлкнули от восторга. И потупился.

Ему очень хотелось летать, очень, но именно сегодня у него не было настроения. Как ни странно.