Сергей Ильичев - По зову волхвов - современные сказки для взрослых детей

— Мне бабка сказывала, что это души героев светятся, — тихо сказал он.

— Звезды? — уточнил Даниил.

— Да, каждая звезда — это душа ушедшего к Предкам, они как горящие сердца в ночи…

— Я бы даже сказал, словно горящие свечи перед престолом Создателя, — дополнил княжич.

— Красиво… — согласно промолвил Любомир.

— Ложились бы вы спать, княжич, — забурчал тут из-под телеги голос Радки. — А то ведь подниматься чуть свет. И так цельный день потеряли…

Княжич ничего на это не ответил, однако вскоре был потревожен уже самим Никитой.

— Княжич, гляньте луна красная… Неужто быть новой беде?

— Это Макошь! — вновь раздался из-под телеги рассудительный голос Любомира. — Богиня земли. В образе красной луны она выходит из трав… Сейчас заря разольется медом и молоком, чтобы каждая тварь вкусила от даров Семикова Древа… и восславила Творца.

— Какого Древа? — переспросил Радка.

— Семикова Древа. Оно названо так в честь прорастающих по весне семян и является символом всякого древа, а всякое древо это уже есть символ Боголесья.

— Чудны дела твои, Господи, — произнес Радка. — Раз уже все не спите, то давайте тогда в путь собираться…

И вскоре обоз начал свое неторопливое движение. Однако нечто необычное заставило Радку снова остановить телегу.

— Что случилось? — спросил подскакавший Даниил.

— Я сначала подумал, что поблазнилось, солнце напекло… — начал гридень. — А оно стоит.

— Что стоит-то? — переспросил в свою очередь и приблизившийся к ним Любомир.

— Да Древо ваше… — тихо промолвил оторопевший гридень. — Вон оно, у самого горизонта.

Княжич с Любомиром стали внимательно вглядываться в розовеющую даль. И действительно, у самого горизонта они увидело дерево. Да не простое, а с ветвями, уходившими аж под самые облака.

— Так это и есть Семиково Древо? — спросил Даниил.

— Нет, княжич, — ответил верный слуга. — Это скорее всего некий знак для вас… Не иначе как посаженная вчера березка нас своей помощью одаривает. И, думается, что это Древо показывает нам направление пути.

В течение всей следующей недели обоз княжича Даниила шел по пустым землям, оставляя за спиной лишь глиняные остовы печей сгоревших домов. Обугленные деревья своими черными ветками тянулись к небу. Что они вымаливали? Дождя? Вряд ли. Скорее оставались такими в назидание оставшимся в живых.

На обочине княжич увидел сидевшую на земле женщину с грудным младенцем на руках. Малыш плакал, но женщине, скорее всего, нечем было его кормить, ее впалая грудь была пуста. Очевидно, она понимала, что еще немного, и младенец сам освободит ее от невыносимой муки ожидания его голодной смерти.

Тогда Даниил остановил коня и, дождавшись телеги, велел Радке дать женщине немного продуктов.

Обоз встал. Княжич сошел на землю и прошел к полю. Земля, названная полем, была покрытая слоем пепла и показалось ему мертвой.

В это время за его спиной раздался окрик дружинника:

— Стой, вертай назад…

Даниил обернулся и увидел, как в сторону леса бежит отрок со свиным окороком в руках, а за ним, продолжая ругаться, еле успевает Радка.

Что в княжиче в тот момент перевернулось, он так и не понял, но мгновенно бросил своего коня в погоню, и уже через минуту его плеть с силой огрела плечо подростка, да так, что тот упал, выронив окорок, и теперь лежал на земле, прикрывая голову руками.

— Повесить! — зло бросил Даниил, подбежавшему гридню.

Радка даже опешил.

— Что смотришь? — вывели его из ступора гневные слова княжича, который уже повернул коня, чтобы возвернуться к обозу. — Тебе мало приказа сына великого князя?

— Дите ведь еще малое, — начал тот.

И вдруг оба увидел подбегавшую к ним оставленную на обочине женщину с грудным ребенком на руках.

— Сыночек, родной… — звучал ее громкий испуганный голос. — Не убивайте его, прошу вас. Он единственный наш кормилец и защитник. Как же мы без него? Если хотите убить, то убивайте и нас вместе с ним…

Вскоре обоз продолжил движение.

Какое-то время ехали молча и вдруг Радка остановил коня.

— Что встал? — спросил его княжич.

— Так это… Пропало… — начал дружинник.

— Что еще у тебя пропало, что он еще успел стащить? — все еще гневаясь, спросил Даниил своего дружинника.

— Дерево пропало, что нам путь указывало.

Даниил бросил взгляд в сторону горизонта и мгновенно почувствовал, что осиротел, враз лишившись своего природного спутника и ориентира, к которому уже привязался и которому доверял.