Александр Семёнов: Редкие девушки Крыма. Роман

Глаза разбегались от такого количества новых лиц, но я по привычке уже отмечал интересные черты, мысленно раскладывал по записным книжкам. Вот, например, Женя… или нет, начну, как положено по старшинству, с Игоря, нашего инструктора. Между собой мы называли его «боссом». «Батей» тоже было бы неплохо, но, пожалуй, рановато: лет через пять до бати дорастёт. Когда я говорил с ним по телефону, уточняя список продуктов, ясно представлял невысокого, загорелого, лысеющего и расторопного парня лет под сорок, настолько ясно, что в этом чудился подвох, и я ожидал, что Игорь окажется совершенно иным – хотя бы назло мне, чтобы не воображал себя слишком проницательным. И что же? На вокзале в который раз убедился, что надо доверять воображению.

По телефону Игорь предупредил, что главное его условие – ни капли алкоголя, даже пива. Абсолютно трезвый поход: будет немного спирта у доктора, но только для наружного применения. «Выдержите?» – здесь голос инструктора прозвучал скептически, будто бы даже с усмешкой. Я заверил, что легко выдержу и двенадцать дней без выпивки, и столько же лет, потому что вовсе не склонен искусственно расширять сознание. «И правильно, я сам с прошлого века в завязке», – ответил Игорь, и мы попрощались до послезавтра.

В первый день мы одолели тридцать пять километров, и я бы не сказал, что это было тяжело. Лесной воздух был свеж даже в безветренный и довольно жаркий день, лёгкий земляничный аромат окружал невидимым облаком. Каждый час мы ненадолго останавливались, ставили наземь рюкзаки, вынимали фотоаппараты, которые были почти у всех, а у меня самый большой, и азартно щёлкали друг друга, сосны, валуны в сверкающих брызгах слюды, разноцветных стрекоз, а в полдень на берегу Рощинского озера, обходя его с севера, сделали долгий привал, пообедали сухарями и чаем, искупались и повалялись на ковриках.

Я внимательнее приглядывался к попутчикам, различал уже характеры, а не только лица. Даниил, единственный, кто взял с собой гитару, был этаким добродушным громобоем в рыжей бороде и брезентовой жилетке времён, наверное, Первой мировой. Соня, шедшая рядом с ним, – из тех коротко стриженных девушек, которые сами протянут руку на скользкой тропе и с ободряющей хрипотцой скажут: «не ссы, прорвёмся». Но с первой минуты всех, даже босса, затмевала Женя – тонкая, светловолосая, в просторном камуфляже и ярких, оранжевых с синим кроссовках, очень фирменных и дорогих. Я прямо-таки физически ощущал, глядя на неё, как удобно в них идти, как пружинит толстая подошва, легко проглатывает дорожные колдобины и выбоины. И вся Женя была очень ладная – видно, что опытная походница, – только рюкзак выглядел грузноватым, и я держался поблизости, ожидая: вдруг устанет, предложу помощь, возьму что-нибудь тяжёлое… Но она шла себе и шла рядом с Игорем, разговаривая с ним или тихо насвистывая в ритме шагов. Я уловил что-то неаполитанское, затем попурри на тему старых добрых рок-н-роллов: «Jenny, Jenny» и всё в том же духе, а дальше – одну из любимых песен моего детства, не попсовую и в наши дни почти забытую. Здесь уж я не утерпел и, пережив изумление, свистнул вторым голосом. Женя поглядела на меня и улыбнулась, но глаза остались серьёзными. Серые, очень умные глаза; я задумался, в какой же книге они названы правдивыми, и довольно быстро вспомнил.

Она так и не устала и, когда на привале мы переоделись для купания, обнажила такое гибкое, точёное, изящно мускулистое тело, что я вновь присвистнул: на что надеялся? Да когда мы все тут ляжем, она достанет из кармана платочек вытереть лоб. Довольно много моих знакомых девушек – пожалуй, больше, чем мужчин, – ходят в тренажёрный зал, ворочают разнообразные тяжести и могут похвастаться рельефом, – но вот сразу понятно, когда он искусственный, для красоты, и мышцы напоминают подушечки, от сильных движений готовые лопнуть, а когда – такой же настоящий, как сказочная рубашка, в которой кому-то довелось родиться.

– Если б я снимал кино, позвал бы тебя непременно, – сказал я.

– На роль Сары Коннор? – спросила Женя, улыбнувшись совсем не по-терминаторски.

Я отрицательно качнул головой.

– На роль Кити в «Анне Карениной».

– Спасибо, – ответила она, – чудесная девушка… но, боюсь, тридцать лет многовато для неё.

– Больше двадцати бы не дал, – вмешался рыжебородый Даниил, и я кивнул, хотя на самом деле дал бы ей двадцать четыре.

– Пока ещё нет, – уточнила Женя, – юбилей через полгода.

Она сидела на пенке, вытянув длинные ноги; розовые подошвы с налипшими иголками, песчинками, со свежими вмятинками от камней притягивали взгляд, как солнечные зайчики.