Сергей Майер: Боренька. Одна судьба, две семьи, две трагедии (основано на реальных событиях)

Но появившись у нужного подъезда, и войдя в простую деревянную дверь, Катя не обнаружила разницы между улицей и подъездом, – было так же холодно. Подниматься пришлось на четвёртый этаж. Еле передвигая ногами, превозмогая себя, Катя нашла нужную дверь под заветным номером 48. Пару раз нажала на клавишу звонка, но он не работал, пришлось стучаться. Катя стучала долго, но с интервалами, руки тоже замёрзли. Через некоторое время Катя услышала, что кто-то шагает к двери, и взбодрилась. Дверь открылась, из щели на Катю смотрела женщина средних лет, с костылём, очень худая.

– Чего тебе? – злобно спросила та

– Я ищу Андрееву Ларису, – оживилась Катя.

– А ты кто такая?

– Я медсестра, приехала из города, мы вас в прошлом году забирали после ДТП.

– И у тебя ещё наглости хвалило ко мне придти?

– Мы вообще-то вас спасали…

– Из-за вас я чуть не умерла! – вскрикнула, и хотела уже закрыть двери, но Катя опередила её, и сунула ногу в дверной проём, и негостеприимная Лариса, поскользнувшись, упала. Катя тут же открыла дверь, и стала помогать Ларисе, чтобы встать и помочь переместиться в комнату, где хозяйка уже спокойно села.

– А ты не простая девочка! – всё так же озлобленно обратилась Лариса.

– Вы меня простите, если что не так. Я, пожалуй, пойду, – сказала Катя, и вся трясясь от холода, уже собралась уходить.

– Постой! Ты же вся продрогла. Давай чаем напою, что ли?

Закрыв входную дверь, и помогая Ларисе, Катя оказалась на кухне. Мебель была старой, но крепкой. Слово за слово, они разговорились. Кате уже не казалось, что Лариса выглядела как старуха, просто плохо и тепло одетая женщина так ходила дома, так как было очень холодно, и с отоплением беда. Под парами горячего чая, обе немного согрелись, и Катя поведала Ларисе, что она жива благодаря погибшему от рук одного из инспекторов ДПС. Лариса рассказала, что она бегает каждое утро, вернее, бегала, до этого случая, который сломал ей жизнь. Так же было и тогда, в пятницу, тринадцатого июля две тысячи первого года. Бывшая спортсменка, теперь детский тренер, бежала по своему обычному городскому маршруту. Жила она у тёти, а теперь здесь, в своей квартире в посёлке. Тётка отказалась ухаживать за больной, и Лариса уехала домой, к маме. Катя показала видео со своего телефона, и Лариса дополнила картину произошедшего в тот день. Оказалось, Ларису сбил автомобиль прямо на пешеходном переходе, тем более что на дороге в этот момент не было вообще транспорта. Лариса ещё вспоминала какого-то мужчину, который смотрел на неё сверху, он и привёл её в сознание. Но его она почти не помнит.

Всё встало на свои места в картине происшествия в голове Кати. Оставив свои контакты, номера мобильного и городского телефона, Катя стала собираться домой. Лариса же ответила, что у неё мобильного нет, поэтому, она тоже дала только номер городского телефона. Но пообещала позвонить, если понадобиться помощь.

Выйдя от Ларисы, Катя выключила кассетный диктофон, заранее подготовленный для этого случая, и только убрав его в сумочку, увидела ту самую ворчливую бабушку. Она поднималась по лестнице, тяжело дышала.

– О! Красавица! Ну, чегой, проведала Ларку-то?

– Да, спасибо вам. Я её даже не сразу узнала, давно её не видела.

– Ну, дык, приезжай к ней чаще, вот делов-то!

– Да, теперь буду видеться чаще.

– Ну, давай, милая! И к Федотовне заходи. Это я, если что…

– Спасибо, обязательно как-нибудь зайду к вам.

– Иди с Богом!

*** *** ***

Употребляя коньяк, который приобрела сама Катя для Семёна Аркадьевича, на столе в ординаторской БСМП лежали настоящие улики в деле о ДТП. Только об этом знали только двое: доктор и медсестра. Флеш-карта с оригинальным видео, листы с документами, на которых были лица с места происшествия ДТП, и номера автомобилей, и теперь ещё и аудиокассета с записью потерпевшей. Доктор Рыжов и медсестра Лапшина обсуждали, что им теперь с этим делать. По сути дела стоял вопрос: нести все собранные вещи в милицию, или нет. Катя категорически стояла на том, чтобы Семён Аркадьевич, на правах старшего, отнёс собранные улики. Семён Аркадьевич же, в своё оправдание, отнекивался, и отвечал, что на его репутацию может пошатнуться. Он дорожил своей должностью, но и понимал ответственность за бездействие со своей стороны, как участника, но и как любой честный мужчина.

Бутылка коньяка опустела, но решение единогласно принято не было. Не зная, что делать, они хотели уже собираться домой, каждый к себе, как доктора осенило: