Сергей Майер: Боренька. Одна судьба, две семьи, две трагедии (основано на реальных событиях)

Зато Вадим очень крепко сдружился с Ветой. С Виолетой Васнецовой, дочерью Андрея Михайловича, друга и напарника по прошлой участковой службе. Виолета училась в Колледже Искусств. Прилежная аккуратная девушка, в очках, художница, но параллельно культурной деятельности, уже работала помощником бухгалтера. Вадим всё время её напутствовал, чтобы она шла учиться, хотя бы на курсы бухучёта. Они сильно сдружились, и почти каждый день встречались, созванивались по несколько раз на дню. Вечерами часто встречались в кафе, или просто гуляли по осеннему парку, шурша золотистой листвой ногами. Вадим рядом с ней чувствовал себя мальчишкой, но уже повзрослевшим, и часто удивлял Вету. То подарит цветы, то силком зовёт в клуб, а было такое, что прислал письмо со стихами.

Андрей Михайлович был рад, что Вадим стал не просто другом и коллегой, Михалыч уже спал и видел, что Вадим и Вета поженятся. Да и Вадим понимал, что эта встреча не случайна.

Отец Вадима, Виктор Петрович, был приятно удивлён, что у сына, наконец, появилась постоянная девушка, и что они встречаются. Но был немного огорчён, что сын отдалился от него, понимая и надеясь, что это серьёзно, и мечтал о внуке

*** *** ***

Алевтина Геннадьевна работала каждый день, и каждый день наблюдала за Боренькой. Скоро ему должно исполниться полгода. Она приходила в своё личное от работы время в ясельную группу, и занималась с детьми, как и другие воспитатели детдома. Но Боренька был очень красивым мальчиком. Алевтина Геннадьевна всегда смотрела на него, и видела те же глаза, такие, как у Лены. Боренька для неё был отрадой.

Бывало, в детдом приходил Юра, чаще один, но бывало, и с Катей. Приносил сладости детям. Но они всегда смотрели этим тяжёлым взглядом, который спрашивал: ты заберёшь меня? Это его пугало, даже взгляд племянника ему казался таким тяжёлым, когда он уходил из этого учреждения. Ему казалось, что эти сотни глаз говорили ему: мы обречены.

Действительно. Все дети обречены, только каждый по-своему. Кто-то рождается в богатой семье, кто-то в нищете, а бывает, что ребёнок обречён быть сиротой. И с каждым годом таких детей становится больше. Всё больше и больше. Прямая прогрессия. Никто не волен родиться там, где захочется. И никто не волен умереть, когда захочется.

Алевтина Геннадьевна заболела. Это случается с каждым. Но возраст всегда сказывает хронические симптомы заболеваний. Множество стрессов, нервное напряжение, беспокойство, и нагрузка на сердце обеспечена. Алевтину Геннадьевну увезли прямо с рабочего места в карете Скорой Помощи. Её определили в палату интенсивной терапии, и вот уже целую неделю она лежала с капельницами и таблетками.

И самым частым гостем Алевтины Геннадьевны стал Юра. В его глазах читался испуг. Именно испуг, что Алевтина Геннадьевна может уже не встать. Он думал, но всё время отгонял мысли, что родной племянник останется в детдоме, и никто из родных ему не поможет. Но он решился. И в одном из многочисленных визитов через огромное стеснение завёл разговор с Алевтиной Геннадьевной о тревожащей его проблеме.

– Алевтина Геннадьевна…

– Да, Юра? Ты что-то хотел спросить?

– Не совсем… Я боюсь

– Чего ты боишься, сынок? – умоляюще смотрела она на племянника.

– Мне стыдно. Мне стыдно признаться, но я боюсь за Бореньку. Я хотел бы стать для него опекуном, но боюсь. Боюсь, что не смогу…

– Юра. Сынок. Я не собираюсь умирать. По крайней мере, я всё равно буду с ним, даже если меня не будет. – Алевтина Геннадьевна посмотрела в лицо племянника. Тот был совершенно серьёзен, но её слова отразили в его глазах то ли ужас, то ли сильное удивление с непониманием.

– Не говорите так, – почти дрожащим голосом сказал Юра, – я имел в виду совсем другое.

– Юра. Пойми, я умру. Нет, не сейчас, не завтра, вообще. Понимаешь? Никто не вечен.

– Что вы имеете в виду?

– Ничто не вечно под Луной. Кто-то рождается, кто-то умирает, это круговорот. Только нити переплетаются, словно пряжа. Юра, не надо ничего делать. Каждому дано испытание, искушение и искупление. Только каждый видит это всё по-своему. Ты хороший парень. Знаешь, у меня вчера был юрист.

– Юрист? Зачем?

– Я написала завещание. Что я такая-то, находясь в твёрдой памяти и трезвом уме, я написала о праве наследования своей квартирой – вам.

– Кому, «вам»?

– Ну что ты, как не родной? Тебе и Кате. Но…

– Что-то не так?

– Я прошу тебя, если меня не станет…

– Алевтина Геннадьевна! – у Юры брызнули слёзы, он прильнул к ней на грудь, – не надо, не надо, прошу вас, не говорите так!