Александра Треффер - Властелин двух миров. Книга II. Возрождение. Последняя битва

– Я никогда не голосовал за регресс 6 6 Регресс – противоположность прогрессу, переход от высоких форм к более низким, понижение уровня организации, изменения к худшему. , – холодно произнёс Менгер, вставая. – Нельзя тормозить развитие мирной науки, это не доведет до добра. Советую вам предоставить новому главе возможность исправить ваши ошибки, не ставя ему палок в колёса. Вы едва ли меня поймете, но я сочту за честь его поддержать, и надеюсь, что он почтит меня своим доверием, как и моего далёкого предка. Прощайте.

Подойдя к двери, мужчина с полминуты постоял на пороге, словно вспоминая, всё ли сказал, и, не оглянувшись, покинул кабинет. А огорошенные члены правительства, обменявшись недоумевающими взглядами, погрузились в размышления.

– Дедушка, – спрашивал семилетний Дитрих Дорпкуин у своего великовозрастного тёзки, – а зачем тебе нужна власть?

Мальчик был развит не по годам, чем напоминал отца, и старался постичь как можно больше из того, что оставалось за пределами его разумения. Штригель любил прогулки с внуком, ему нравилось наполнять знаниями этот пытливый ум.

– Мне она не нужна, Дитрих, – сказал он улыбаясь, – но во мне нуждаются люди, забывшие, что такое борьба.

– А зачем бороться, если у нас всё хорошо? – заинтересовался мальчик.

– Когда человеку не за что сражаться, он перестаёт мыслить, трудиться и, в конце концов, заплывает жиром и тупеет от безделья, – ответил Штригель. – Сейчас такая ситуация возникла в свободном обществе, и её надо исправить.

Ребёнок задумался.

– Но ведь мы с тобой и папой не такие? – неуверенно поинтересовался он.

– Нет, и это потому, что я и твой отец пришли сюда из мира, где царили беспринципность и беспощадность. Там человек не мог позволить себе расслабиться и не размышлять, иначе он бы погиб.

Пальцы мальчика судорожно сжали ладонь деда. Он поднял глаза, в которых застыл страх.

– Я не хотел бы там жить, – сказал он. – И, кажется, понял, что ты имел в виду. Если мы не будем напрягать мозг, а только валяться на пляже или в кровати, наш разум ослабнет. Так?

– Так, – ответил Штригель, довольный тем, что внук ухватил самую суть сказанного.

– И, – продолжил ребёнок, – превратимся в животных.

– Ну, может быть, не все и не в животных, но большинство жителей Земли точно станут слабоумными. Советую тебе прочесть книгу писателя Герберта Уэллса, которая называется «Машина времени», и тогда ты сможешь представить, что грозит человечеству.

– Я обязательно почитаю, дедушка, – серьёзно ответил Дитрих, вновь стискивая руку мужчины.

– Вот вы где! – раздался весёлый голос.

К ним спешил Тиалонай с большим мороженым. Мальчик взвизгнул от восторга и, поблагодарив, схватил лакомство. Насладившись им, он убежал играть с ровесниками, а отец и сын расположились на скамейке под деревьями.

– Дитрих очень умён, – задумчиво глядя вслед внуку, произнёс Штригель, – всё схватывает на лету.

– Вы снова говорили о политике? – улыбнулся Тиалонай.

– И да, и нет.

– У него хорошая наследственность: ты, я, Арлиса….

Дитрих засмеялся.

– Я не в счёт, мы не кровные.

Сын, хлопнув себя по лбу, улыбнулся.

– Всё время забываю об этом, – сказал он.

– А я рад, – серьёзно отозвался отец. – Значит, для тебя это не имеет значения.

– Конечно, нет. Видишь ли…

Тиалонай не договорил, потому что из противоположного конца парка послышались отчаянные вопли отдыхающих. Там происходило что-то плохое, и мужчины вскочили, высматривая мальчика. Сложив ладони рупором, Штригель выкрикивал имя ребёнка, и вздохнул с облегчением, когда тот прибежал на зов.

– Тиалонай, где твоя жена? – взволнованно спросил Дитрих.

– Играет в шахматы.

– Немедленно отведи сына к ней, и пусть они уходят через восточную аллею. А сам возвращайся. Надо выяснить, что здесь творится.

Мужчина кивнул и, подхватив мальчика, со всех ног кинулся к тихой обители шахматистов.

Мгла, словно живая, ползла изо всех углов, затапливая небольшой мрачный зал, где не было ни единого предмета мебели, кроме огромного, вырубленного в стене трона. На нём, скорчившись и опершись подбородком о приклад необычной формы автомата, сидел человек.

Внезапно незнакомец поднялся и, отшвырнув оружие, направился к двери. Когда он проходил мимо тусклой лампы на стене, лицо его на мгновение осветилось. Выглядело оно устрашающе. Хотя черты и напоминали человеческие, но они несли на себе печать уродства и вырождения: бледную кожу покрывали чешуйки, а глаза без радужки обозревали мрачный мир большими чёрными блюдцами зрачков.