Из домофона, висевшего над моей кроватью, я услышал чуть крикливый голос нашей кухарки:
– Кирилл Игоревич, ужин готов. Все уже собрались за столом. Вы вообще не отвечаете. Вас все заждались.
– Все сговорились против меня! – заорал я в бешенстве. – Все вы сговорились против меня! Это какой-то розыгрыш! Злой умысел!
Чертыхаясь от гнева, я спустился в столовую.
Я провел тяжелую ночь, а утром поехал в университет в угрюмом настроении. Глаза мои стали такими красными, что тошно было смотреть на себя в зеркало.
Остановив роскошный и дорогой автомобиль рядом с гораздо более дешевыми машинами преподавателей, я направился к главному зданию вуза.
На меня опять смотрели неотрывно, но мне было все равно. У входа я остановился около своей фотографии и постоял немного, окидывая ее презрительным взглядом.
– Король студентов! – буркнул я. – Да никакой ты не король! Да пошел ты!
С отвращением сплюнув, я вошел в здание. Я шагал со свирепым лицом, и все студенты и преподаватели освобождали мне дорогу. Навстречу мне вышел ректор. Не заметив его протянутой руки, я прошел мимо. Я был готов разорвать первого встречного, кто подойдет ко мне с любыми словами.
Когда я переступил несуществующий порог аудитории, никто не шелохнулся. Даже Володя с Сыргаком остались на месте. За эти годы все они усвоили один урок: когда Кирилл Арсеньев не в духе, с ним лучше не заговаривать. Наташа тоже не посмела приблизиться.
Вдруг я увидел, как Азат встал и подошел ко мне своей медленной, чуть покачивающейся походкой. Я сжал кулаки.
– Привет, Кирилл, – ласково поздоровался он и протянул руку.
Наступила гробовая тишина. Все замерли.
– Привет, Кирилл, – все так же ласково, но с некоторой растерянностью повторил Азат.
Все молчали. Конечно, никто из них не сомневался, этот несчастный, дерзнувший нарушить непререкаемое табу, растянется на полу во всю длину своего тела.
– Я видел, у тебя нет настроения, – молвил новичок. – Просто хотел спросить, что с тобой не так. Извини.
Он уже опускал протянутую руку, когда я схватил эту руку со словами:
– Здравствуй, Азат! Все в порядке.
По аудитории пронесся гул изумления. Только что на глазах у ошеломленных студентов произошло чудо. Никому не верилось.
Азат, добро улыбнувшись мне, пошел обратно к своему месту, а я сел на свое. Тишина продолжала властвовать, и ни у кого не хватило смелости прервать ее.
Боковым зрением видел я, как юноши и девушки смотрят то на меня, то на Азата, то переглядываются между собой, удивленно покачивая головами. Естественно, их можно было понять: ведь я никогда не пренебрегал своими принципами и вдруг – о боже – сделал такое исключение. Да еще кому? Тому, кого имел мотив уложить в первую очередь, так как моя девушка назвала его симпатичным.
Ни во время уроков, ни во время перемены никто не обратился ко мне, потому что я еще не снял сердитую «маску». Но к концу последнего урока она потихоньку начала «сползать», и мое лицо приняло более радужное выражение. Наташа заметила это, и когда дали звонок об окончании занятий, подошла ко мне с нежным, обеспокоенным видом.
– Мой мальчик, – промурлыкала она, обнимая и целуя меня. – Твои глазки так покраснели. Ты плакал?
– Не спал. Вернее, очень плохо спал. Просыпался часто. Нервничал, бесился. Бессонница была у меня!
– Прислонись головой к моей груди и поспи немного.
– Ты, что, с ума сошла? – вскричал я без злости. – Прямо здесь, что ли?
– Ну конечно, здесь. Все уйдут, и останемся только мы с тобой.
– Хм.
– Знаешь, милый, я так соскучилась по тебе. Ты уехал на Лазурный Берег в июне. И до вчерашнего дня мы находились так далеко друг от друга. В прошлый раз мы же вместе отдыхали в Дубае. Можно сказать, не разлучались. Да и в позапрошлом году тоже путешествовали рука об руку. А в этом году ты поехал один.
– Накануне вылета я тебя предупреждал, что купил билеты, и завтра летим. А в день вылета мы с отцом заезжали за тобой.
– С отцом? – прервала Наташа.
– Конечно. Должен же кто-то машину из аэропорта пригнать.
– А был же водитель?
– Он уволился… Короче, когда мы за тобой приехали, тебя не было дома.
– Мой дядя умер, и нашей семье срочно пришлось уехать.
– Вполне могла позвонить и предупредить. Я бы сдал билеты обратно.
– Но ведь у меня не было времени, милый. Я сидела и дожидалась тебя, когда нам внезапно доложили эту страшную весть. Я звонила тебе, но твоя домработница ответила, что ты уже выехал в аэропорт.
Читать дальше