Сейтек Семетей уулу - Обожествляя Чародея. Сочетание литературы и кинематографа

Я шагал смело, нагло, окидывая окружающих пренебрежительно-снисходительным взглядом и, как обычно, находился в центре внимания. Сейчас была как раз перемена, и студенты вышли во двор.

Я шел и ловил на себе почтительные взгляды юношей и робкие, смущенные, восхищенные взгляды девушек. Еще бы: ведь это сам Кирилл Арсеньев, легенда университета, молодежных кругов, легенда спорта.

Поэтому не было ничего удивительного в том, что все благоговели предо мной. Я заметил на длинной скамейке совершенно незнакомых девчонок, бросающих на меня любопытные взоры и шушукающихся между собой. Первокурсницы, решил я. Они, конечно, в первый раз видели меня вживую. Я акцентируюсь на слове «вживую», потому что мою большую фотографию, висевшую на стене у входа рядом с фотографией ректора, и под которой красивыми буквами были написаны мое имя и «титул», они, разумеется, видели еще в начале месяца. Фотографию сию установили там три года назад, когда я путем голосования был избран «президентом университета». Позже, по моей инициативе, это скромное звание было переименовано на августейший титул «король студентов».

Я тоже задержал глаза на первокурсницах, отметил про себя наиболее хорошеньких и начал подниматься по парадной лестнице.

– О, его величество Кир! – прогремели голоса моих друзей, и навстречу мне вниз по ступенькам побежали Володя и Сыргак.

– Брат, наконец-то ты появился! Мы удивляемся, что это вдруг погода прояснилась, а оказывается, наш дорогой брат Кир вернулся! – восклицали они, горячо пожимая руку и обнимая меня.

– Тебе к лицу средиземноморский загар, – сказал Сыргак. – Ты прям как горячий мачо!

– А когда я им не был, – ответил я, улыбаясь. – Я же всегда мачо.

– Что правда, то правда.

Мы поднялись по лестнице вместе. Мои друзья не отнимали рук от моих плеч. Они были рады. А как же им не радоваться: возвратился спонсор вечеринок и посиделок.

В коридоре встретился ректор. Мы с ним поздоровались, и он спросил:

– Ну, Кирилл, как прошли каникулы?

– Жаловаться не стану.

– Ты же на Ривьере отдыхал? Французской?

– Да.

– В Каннах или Ницце?

– В Сан-Тропе. В Ницце и Каннах тоже был. Но большую часть времени в Сан-Тропе провел.

– А-а, понятно. Что ж, с возвращением!

– Спасибо, – поблагодарил я, и мы двинулись дальше.

– Ну, как у вас тут? – без всякого интереса осведомился я. – Какие новости? Никто не приставал к моей телке?

– Да что ты, брат! – вскричал Сыргак. – Кто ж к Наташке приставать посмеет?! Блин, брат, разве мы не знаем твоего гнева? Да это просто самоубийство клеиться к королеве при живом-то короле! Да еще при каком короле!

– Ладно, шучу, – весело засмеялся я. – Да она и не дала бы никому никаких шансов. Для нее лишь один властелин – я! Ха ха ха.

– Это точно. Тут, согласен, ничего не возразишь, – отозвался Володя, опустив глаза и отводя их в сторону.

Когда мы поднялись на второй этаж, где должен был начаться урок, Володя вдруг обронил:

– Знаешь, у нас новичок. Перевелся из другого университета.

– Да? – насторожился я. – И каков он из себя?

– Ничего особенного. Абсолютное дерьмо, – вставил Сыргак.

– Парень совсем не дерьмо, – возразил Володя. – Он очень красив. Ты сам сейчас убедишься. Всего лишь несколько дней в группе, а успел снискать громадную симпатию у девушек, да и у преподавателей тоже. Красавчик и ботаник в одном лице, короче.

– Вот как? – обеспокоенно пробормотал я. – А Наташка? Как она к нему относится?

– Как бы сказать… ну, даже не знаю.

– Давай, выкладывай уже! Как она относится к нему?

– Ну, не сказал бы, что с ума сходит. Но пару раз говорила, что он очень даже ничего.

– Кир, не беспокойся, – заметил Сыргак. – Она любит лишь тебя. Ты владелец ее сердца. Твой рейтинг ему все равно не побить. Ты – настоящий король.

– Хм, ну спасибо, утешил, – не очень радостно молвил я.

И все-таки меня разбирали любопытство и беспокойство. До этого я шел медленно, но сейчас заметно ускорил шаг: хотелось посмотреть на этого новичка.

В аудитории я, как и раньше, был встречен восторженными криками. Девчонки бросились обниматься, целоваться, парни, согнувшись, двумя руками пожимали мне руку, выражая тем самым свое глубокое почтение ко мне. Моя девушка, Наташка, обняла меня и прильнула своими чувственными губами к моим губам. Крепко сжав ее в объятиях, я смотрел по сторонам, ища виновника моего беспокойства.

И внезапно мои глаза остановились на высоком парне, который стоял у окна и смотрел куда-то вдаль. Не знаю, смотрел ли он на осеннее небо или наблюдал за облаками, медленно меняющими свои очертания, но он даже не отреагировал на шум, вызванный моим появлением. Он смотрел в окно, словно застывшая статуя. Возникало впечатление, что его душа улетела далеко-далеко, а тело осталось здесь. Я видел лишь его затылок и спину.