Юлия Волкова-Ворошилова - Эклектика эпистолярного жанра

– Дай сигарету!

Пачка и зажигалка шлепаются на кровать рядом с ней. Снова тусклый огонек на секунду освещает ее лицо, глаза и губы.

…Она отдает свое тело вместе с ласковым блеском глаз. Сейчас ты победитель, ты сильнее и самый теплый взгляд тебе. В этот миг ты мой хозяин, я рабыня и принадлежу только тебе, единственный…

Но приходит утро, и глаза становятся отражением бурной и бессонной ночи. Они и благодарят, и осуждают, и тепло уходит куда-то внутрь, и наступает день, полный двуличия и отчуждения. Любовь – это ночь. Ночь – это безудержность, порыв. День – это время остывания тел от страсти, это реальность, вызывающая отвращение и отвергающая любовь. Но все-таки ночь сменяет любой день, смывает краски, стирает границы реалий и четкие очертания тела – твое и мое, и ты – это я, а я – это ты…

Я докурил и вернулся на поле ночной битвы. Вытянулся во всю длину своего пухлого тела, вдохнул и рывком притянул ее к себе. Она уткнулась лицом в мое плечо и крепко прижалась.

– Я люблю тебя, я очень люблю тебя, папочка! Мне ужасно плохо без тебя! Ты слышишь?

– После таких слов не уходят, а просят прощения и остаются навсегда!

– Если я останусь, ты привыкнешь ко мне через несколько дней, а где появляется привычка, там кончается любовь. Любовь – это напряжение всех нервов, мозга, каждой клеточки тела. Я не хочу, чтобы ты перестал меня любить.

– Я не перестану, хм…

– Что ты делаешь! Ты задушишь меня!

– Уж лучше это сделаю я, чем кто-то другой!

Но почему он так звонит, кто же его таким сделал?! Я стучу рукой по будильнику, и он замолкает. Ох,… Ого! Пора мой друг, сегодня гора работы!

Рывок с кровати, ледяная струя в помятое лицо, чашка горячего кофе и в машину – день полетел! Пока добирался до работы в постоянных московских пробках, пытался сообразить, куда подевалось это мое чудо с веснушками. Записки я не видел, может, умчалась раньше на работу, а может снова ушла на неопределенное время?

Лезу в карман пиджака за сигаретами, достаю пачку вместе с запиской. А вот и все объяснения, чего голову ломал… «Милый папочка! Я ухожу. За эту ночь я многое поняла, ты, наверное, этого не заметил. Но мы все-таки разные и ужасно трудно-совместимые. У нас ничего не получится. Я так решила. Прощай, мой любимый папочка, ты был самый-самый лучший! Целую».

– А я вчера такой монолог произнес… Может это и к лучшему… Хоть на добром слове спасибо: «милый, самый-самый», приятно… Куда ты прешь! Ездить научись, чайник!

И как загоняемый волк во флажках по кругу: подписал, позвонил, договорился, опять подписал, позвонил.

– Тебе только что девушка звонила.

– Что сказала?

– Ничего, перезвонит.

Покурил, пожевал, опять подписал, позвонил, сел и закрыл глаза…

– Ты домой собираешься? Уже восьмой час.

– Как восьмой?! Да, скоро пойду.

Это «скоро» тянется почти до десяти, потом к друзьям, последнюю чашку кофе в «Гриле» и домой. Машин нет, можно и притопить… Ну вот, притопил… теперь он меня притормозил, ах, да, сегодня еще догорает понедельник, дам пятерку, что делать, он тоже человек.

Добрался до дома: душ и в кроватку – нырк. Хм, все пахнет ее духами… Пусть хоть приснится… И провалился в свой сон.

– О, черт! Ну, почему он так звонит, кто его таким сделал?!! – стучу рукой по будильнику, но звонить продолжают. Кто же это гад такой, да еще в ночью?!..

Иду в коридор и открываю дверь… Глазам больно от яркого света на площадке, жмурюсь как кот… на меня весело смотрят такие знакомые мне зеленые глаза.

– А что это ты вернулась? – умнее вопроса я со сна не смог выдавить из себя.

– Дурак!

Вот так вот: уходят – милый, приходят – дурак. Ничего не понимаю! Но в коридоре стало тесно от огромного чемодана…

7 декабря 2010, 11:55

Папочка! Это я! Я так рада, что ты позвонил!

«Как долго я Вам не писала, милый мой!» В общем, если быть точнее, писала-то каждый день, но не на бумаге, а мысленно чертила в голове всякие закорюки. Бесконечный монолог, где вопросов больше, чем ответов.

Меня не покидает мысль, что ты меня так и не простил за ту ужасную выходку, когда я выходила замуж первый раз. Боже мой! Наверное, и за вторую, когда забеременела Ванькой, тоже?!! Прости меня! Прости. Я ведь, кажется, никогда не просила у тебя прощения. А ведь это был мне урок, когда ты не сказал, что у тебя родился сын! А если бы я тогда случайно не зашла к тебе на арбатскую квартиру и не увидела рыженького малыша, как две капли воды похожего на тебя?