Николай Сташков: Миллиард лет до нашей эры

– Верунчик, может быть, ты ко мне приедешь? – Нежным голосом проворковал он.

Вера несколько минут молчала, чтобы позлить его. В трубке было слышно её дыхание.

Затем она проговорила нараспев:

– Подожди, Николаша. На второй линии Василий напрашивается в гости ко мне.

– Но, но. К чёрту Василия. Я лечу на всех парусах, дорогая. – Нетерпеливо проворковал Николай.

– Я готовлю обед. Чем тебя порадовать? – Прозвенел приятный для уха Николая голос Веры.

– Спасибо, дорогая. Из твоих рук и корочка хлеба слаще торта. – Расхохотался Николай.

– Спасибо за комплимент. У него борода длиннее моих волос. – Рассмеялась Вера.

– Что имею, то имею. – Сказал Николай без обиды: – Не греми кастрюлями. Мы поедем в ресторан.

– Тогда я одеваюсь. Ты когда приедешь?

– Скоро, дорогая, скоро. Не пройдёт и часа.

За рулём таксомотора молодой улыбчивый парень в серой бейсболке. Он насвистывает залихватскую мелодию Блумберга. Дорога ровная, без бугорков и впадин. Машина мчится на приличной скорости. В её салоне можно пить чай. Он не прольётся, поскольку нет тряски. Внезапно в двигателе что-то заскрипело, застучало, и он заглох.

– Капут мотору. – Недовольно сказал водитель: – Придётся вызывать эвакуатор. Ты не волнуйся, приятель. Придёт другой мотор, и тебя доставит по твоему адресу.

– Не нужно другого мотора. – Сказал Николай.

– Пойдёшь пешком? – Заулыбался водитель: – До места назначения километров сорок.

– Сколько времени ждать другой мотор? – Спросил Николай.

– Я думаю, что не больше двадцати минут. – Ответил улыбчивый парень.

– Через лес по тропинке я через эти самые двадцать минут буду на месте. Возможно, мне понадобится тридцать минут, если я буду плестись еле-еле, и заглядываться по сторонам. Ждать мотор придётся те же самые двадцать, или тридцать минут. – Сказал Николай: – Затем ещё езда вокруг лесного массива. Итого, пройдёт час, или даже больше, пока доберусь.

– Тогда не жалуйся, приятель, что я не доставил тебя до конечного пункта. – Сказал водитель и сел в машину ожидать эвакуатор.

Николай пошёл по тропинке, сквозь заросли смешанной поросли хвойных пород деревьев и березняка, в намеченном направлении. Пространство между деревьями занимает травяная поросль. Глаз радуют цветы различного размера. Их яркая окраска представляет все цвета и оттенки радуги. Минут через десять на пути Николая повстречался пень высотой пятьдесят сантиметров, и сорок, или немногим менее, сантиметров в диаметре. Николай осмотрелся вокруг, и не обнаружил спиленного дерева, и следов автомобиля, и удивился.

– Куда подевался ствол, не улетел же по воздуху? – В пустоту леса спросил он.

В замешательстве он сел на пень, и сунул руку в карман за платочком. Там нащупал загадочную пластинку, от которой академик Ложкин сошёл с ума. В лучах яркого солнца Николай разглядывает её, ощупывает пальцами. Пластинка тонкая и твёрдая, как металл. Николай приложил все свои силы, и не смог согнуть её. Она настолько прочная, что не гнётся от усилий его рук, хотя он не младенец. К тому же она совершенно гладкая, как стекло. Николай пробовал тереть её пальцами, и не смог обнаружить шероховатости. Он пробовал кусать пластинку зубами, стучал по ней палкой и каблуком туфли, и не получил никакого результата. Она осталась в прежнем состоянии.

– Ну, и ну. – Произнёс Николай удивлённо.

С произнесением ничего не значащих слов, вокруг него произошли грандиозные изменения. По неизвестной причине стал прозрачнее воздух. Слегка поблекли лучи солнца, словно в одну минуту пролетело полдня.

В лесном массиве, на месте сосен, лиственниц и белоствольных берёзок, появились абсолютно незнакомые деревья. Их высоту Николай определил на глаз. Она составляет примерно сорок метров, возможно, на метр-два пониже. Стволы деревьев толстые и гладкие. На них нет веток, только они на большой высоте заканчиваются шапкой густой кроны.

Совершенно отсутствуют белоствольные берёзы, которые своей красотой радовали глаз Николая. Между стволами не высокая поросль, по которой он пришёл в лесной массив, а нечто, напоминающее мох, только значительно большей высоты.. На месте пня, на котором он сидел, оказался ровный участок, тоже покрытый мхом.

Поблизости оказалось озеро, которого здесь он никогда не видел. Его водная гладь вполне соответствует своему названию, поскольку вода в нём почти неподвижная. В ней, как в зеркале, отражаются яркий диск солнца, и редкие, разбросанные по небосводу, небольшие белые лохмотья кучевых облаков.