Петр Альшевский - Барабаны летают в огне

Одиночник у нас. На европейском чемпионате он в финальную группу не отобрался.

Туда, кажется, человек двадцать проходят, промолвил Куперидис.

А он не прошел. Газета писала, что его засудили. Португалец был еще хуже, но португальца судьи в финал пропихнули. И наш, и португалец одинаково попадали на всех прыжках, но наш, писала газета, катался НАМНОГО ЭЛЕГАНТНЕЕ.

Газета, пробормотал Куперидис. И элегантность. Когда с газетой идут в туалет, тут уж элегантность повествования вам не предложишь. Он идет мимо меня, а я, твердо решив, что эта газета мне нужна, думаю, для чего же она ему: вместо туалетной бумаги? для скрашивающего потуги перелистывания на толчке? если для перелистывания, в туалете я завязну и «Передка» напрягу, а если он ее для задницы приготовил, всю он ее не использует, и я, едва он выйдет, в кабинку войду, из корзинки остатки газеты выну и, возможно, обрадуюсь тому, что страница с футбольным отчетом в унитаз не спущена. Я уже открыл рот, чтобы сказать «Передку», что меня приперло, а сказав, за мужиком с газетой не медля направиться, но я удержал себя, подумав, что помедлить-то можно. Судя по газете, он в туалете по-любому какие-то минуты побудет, так что в туалет я не потороплюсь, в него я попозже… но «Передок, пока я не отвечу насчет Георгатоса, тему не сменит, и что же мне… поскорее за мужиком выдвигаться – в газету, прежде, чем он закроется в кабинке, заглянуть! Здорово меня осенило?

Ознакомиться с газетой до того, как с ней скроются в туалетной кабинке, сказал Онисифор, видится мне в сто крат ПРАКТИЧНЕЙ И ГИГИЕНИЧНЕЙ.

И мне, кивнул Ферастулос.

Надумай я подобное раньше, я бы и сам, господа, к кабинке, где навалили, приближаться не собирался. Я же это не как удовольствие, а как выход из положения в намерение возвел. В общем, отправляюсь я за мужиком и в туалете, у кабинки, поворачиваю его к себе просьбой газету для просмотра мне одолжить.

Он цедит, что туалет – не английский клуб, в котором джентльмены сигары смолят и газетами обмениваются. Вы, сэр Роберт, мне «Морнинг Пост», а вы мне «Дейли Ньюс», вы же о замене формы регбийного мяча с овальной на грушевидную прочитать хотите?

А сэр Роберт родом из того самого ГОРОДКА РЕГБИ, откуда все пошло.

Сэр Роберт касательно регби пламенный фанат и закостенелый консерватор. И чувства юмора у сэра Роберта нет.

Ему о видоизменении регбийного мяча, и он, дернувшись, с кресла сполз.

Конфуз для английского клуба неизгладимый.

Вы полагаете, что джентльменам в нем плохо не становится? – спросил Онисифор. – Кризисов и конвульсий у джентльменов в их клубе не бывает?

Я в его стенах кожаные диваны не протирал, пробурчал Куперидис. Для постоянных членов у них, наверное, кресла, а для приглашенных диван. Ход времени на нем был бы не быстротекущим.

Ласковую девушку они бы к тебе на него не подсадили, усмехнулся Ферастулос.

Клубы у них мужские. Женский пол снаружи они оставляют. В клубе ЧОПОРНО поприсутствуют, выйдут и на них заждавшиеся их бабы виснут.

Супругам джентльменов по повадкам надлежит быть леди, сказал Онисифор.

Леди у них дома, а возле клуба их отвязные подружки толпятся. В клубе уважаемые джентльмены для общественного статуса показались, и теперь свободный отрыв! Чтобы иметь энергию на коробящие добропорядочных граждан непотребства, сначала надо поесть.

Высококачественное объедание наисвежайшим, мечтательно пробормотал Ферастулос. Повар подскакивает узнать, хорошо ли ему все удалось, а ему не слова, а рыгание.

Сытое рыгание звучит для кулинара БЛАГОДАРСТВЕННО, сказал Куперидис. Моя бабушка на Миносе с семьей никарагуанцев сдружилась, и после дня бабушкиной зарплаты их ждал у нас накрытый стол. Нас с бабушкой двое и их семеро, но в нашей комнатке мы как-то размещались. Мануэль, его жена Флорес, ее неадекватный брат Даниэль и четверо детишек.

Флорес не работала из-за сидения с ними, Даниэль по своим причинам, а Мануэль в городском парке на гитаре играл.

САЛЬСУ ОН ИГРАЛ? – спросил Ферастулос.

Угу.

А блюз?

Он все играл.

Я думаю, для вашей бабушки он сыграл что-то, ее зацепившее, промолвил Онисифор.

Он попытался исполнить мелодию народной китайской песни «Причуды нежной Хэ». Бабушка ему похлопала, и он на бис повторил. Играя вторично, ноты переврал он уже по-другому и от нежной Хэ практически к дегенератке Вэ мотив увел.