Евгений Жироухов - Квадратность жизни. (Сборник рассказов)

Иван Сергеевич полулежал в старом кресле с промятыми пружинами, на письменном столе перед ним горела колеблющимся огоньком толстая свечка. Свечки – одна из его причуд, хобби, как говорил он сам, чудаковатого старца. Даже работая в институте, оставшись вечером один в кабинете, Поливанов выключал люминесцентные жужжалки под потолком и зажигал на своем столе свечу. Нервный язычок пламени, вероятно, напоминал ему некоторые дни фронтовой юности или, может быть, создавал иллюзию сумрачной кельи средневекового мыслителя и помогал концентрировать мысли на красной точке в темном пространстве.

Пламя свечи заметалось и Поливанов почувствовал на щеке дуновение сквозняка. Он поднялся, нащупал ладонью выключатель, стараясь не шаркать ногами, стал спускаться вниз по винтовой лестнице. На втором этаже снял со стены старенькое ружьецо с обмотанным изолентой прикладом. Еще раз настороженно прислушался – потом шагом спустился в нижнюю комнату.

Окно было открыто, ветер трепал занавески, на полу валялось опрокинутое ведро с грибами. – Кто тут?! – грозно крикнул Поливанов и стволом ружья поводил по углам комнаты.

Никто не откликнулся. Иван Сергеевич выглянул через окно на улицу, посмотрел по сторонам. Вокруг непроглядная темень и мокрый ветер. Поливанов резко обернулся назад, будто услышал подкрадывающиеся шаги, чертыхнулся и принялся закрывать на шпингалеты оконную раму. Проверив запоры на двери, собрался уже уйти наверх, но тут обратил внимание на раздавленный гриб с ясным отпечатком каблука. Он поглядел на свои тапочки, что-то подумал и, вскинув на изготовку ружье, ещё более грозно закричал: – А ну, выходи!.. Сейчас, к чертовой матери, всю шкуру изрешечу!

За спиной послышался шорох. Поливанов, напружинившись всем телом, крутанулся назад, забегал по сторонам глазами. – Ну-у! – гаркнул он для собственной бодрости на встроенный в стену шкаф. – Руки вверх-х! – И его ладонь вдруг пробудившейся мышечной памятью захотела почувствовать холодную тяжесть гранаты. – Погоди, мужик, – послышался в шкафу быстрый, просительный голос, – погоди, не стреляй. Сдаемся мы…

Дверцы шкафа открылись, на пол посыпались банки с консервами, пакеты с крупой. Испуганно щурясь и загораживаясь рукой от направленного ему в лицо ружья, из шкафа выбрался плотный коротыш лет тридцати пяти, таких за квадратность фигуры обычно называют «коробками» или «кирпичами». За «Кирпичом» прятался, пригибаясь, бледный парень в вымокшей матерчатой куртке. – Сдаемся мы, чего ты… – насуплено буркнул коротыш. – Вот видишь: руки вверх, – Он в самом деле задрал высоко растопыренные пятерни. – Убери ружье, хозяин. Ну адресом мы ошиблись, понимаешь…

Он опустил одну руку, почесал щеку, заросшую дремучей щетиной, потом опустил вторую. Подтолкнул вперед своего напарника. – Выкладывай, Вовик, все из мешка обратно. Ошиблись мы. Кто ж знал, что тут люди живут. Забора, понимаешь, нет, местность пустынная, в окнах темно… А на улице сволочная погодка. Дай, думаем, погреемся в этой водокачке… – Погреемся! – рыкнул Поливанов. – Я вам погреюсь… ворюги. Ишь, отоварились, как в универсаме.

Бледный парень высыпал прямо на пол все содержимое рюкзака и стоял, сутулясь, с опущенными руками. – А вот это наше, – нагнулся Кирпич к горке продуктов и сунул своему приятелю две какие-то банки и буханку хлеба. – Нам чужого не надо, но и своего не отдадим ни грамма. – Я дам… «наше», – Поливанов грозно повел ружьем и цыкнул на парня, у которого из разжавшихся рук выпали банки и хлеб. – Я вам покажу «наше»! Я вот сейчас в милицию позвоню, чтоб приехали за вами в срочном порядке. – У тебя телефон тута? – Есть и телефон. Все, что надо есть… – Хорошо, папаша, живешь, – совсем уж без боязни рассуждал Кирпич и осматривал бегающими глазками обстановку в комнате, ведущую наверх лестницу. – Только скучно, наверное, одному, как сычу на болоте? – Дуракам скучно. А мне – не скучно. – Ну-ну, – сказал Кирпич и поскреб пальцами щетину. Потом сел на табуретку, скрестил короткие ноги в резиновых сапогах с отрезными голенищами. – Садись, Вовик. Будем ждать, когда за нами ми-ли-ция приедет… Не переться же черт знает куда по такой погоде… Иди, иди, папаша, звони. Скажи им, что задержал матерого рецидивиста. Пять, нет, шесть разов судимого, имеет за собой мокрое дело. И вообще, вооружен и очень-очень опасен. – А я как же, Бобер? – захлопав глазами, спросил Вовик. – Сиди, не рыпайся, – спокойно сказал ему коротыш. – Иди, папаша, звони. – Плевать я на вас хотел, – угрюмо ответил Поливанов. – Можете уматывать подобру-поздорову. Никто вас не держит. – Ага! – обрадовался коротыш. – Значит, нету телефона? – Нет. – Ну тогда мы все-таки заберем свои консервы. Стрелять нас из-за такой мелочи ты не будешь, так ведь? Ты вон, по роже видать, мужик умный, не жадный. Правильно?