Савелий Баргер - Непридуманные рассказы и рассказики. Рассказы. Миниатюры

Пришли в синагогу к хелмскому раввину три незнакомых еврея и стали печалиться да жаловаться. Известно ведь, когда еврей скорбит, он должен шуметь так, чтобы слышал его весь город. А тут сразу трое рассказывают, плачут, пытаются трясти друг друга за бороды – никого из них расслышать за воплями других невозможно, а уж про понять их и говорить нечего. Сам раввин человек мягкого характера, муху самостоятельно убить не может, всегда об этом жену свою просит или кто там рядом окажется, а уж остановить это безобразие и нечего думать. Вовремя зашел в синагогу хелмский шойхет, надо было показать ребе новый нож для птицы – не слишком ли короткий, а тут такой гевалт.

– Ну-ка, все трое замолчали, пока взашей не вытолкал! – и сразу такая тишина, раввин просто душой начал отдыхать и удовольствие получил, что его барабанные перепонки перестали болеть.

– Как вас зовут, – спросил раввин, – только прошу вас, говорите по-одному, не все трое сразу!

– Меня зовут Аарон, – начал самый старших по виду, это вот Борух Цейтлин, а справа от меня стоит Ёшка Малкин. Возвращаемся мы к себе домой под Вильно, идем с заработков, два месяца работали мы на винном заводе у пана Канторовского, делали там кошерное вино. Получили расчет и торопимся к семьям. Деньги мы сложили в один кисет и решили разделить их, когда уже будем дома. Так что вы думаете! Сегодня ночью все деньги и что интересно, вместе с кисетом, пропали! А ведь мы ночевали в чистом поле, нашли там стог сена и ночевали. Если бы вы знали, как дорого берут с постояльцев хозяева постоялых дворов! Нет, это просто немыслимо, как дорого…

– Вы хочете рассказать мне про постоялых дворов и харчевен или все-таки скажете, что случилось? – Да, ребе, конечно. Как обычно, перед тем как уже спать, мы все трое прячем деньги. Знаете, ночь, поле… мало ли что? И все трое запоминаем, в каком месте мы его закопали.

– Ребе, утром денег там не оказалось, и что интересно – вместе с кисетом! – Аарона перебил маленький Ёшка, – как вам понравится – в этот кисет еще мой тесть насыпал табаку и получается, что у меня его тоже украли?!

– Да от меня вы что хотите? – спросил евреев хелмский раввин.– Уж не думаете ли вы, шлимазлы, что раввин сможет возместить вам украденное? Или что вы сможете получить хоть сколько-то из общинных денег? И думать забудьте! Борух Цейтлин, самый высокий из троих, кажется он молчал, когда те двое других кричали, будто их грабят уже второй раз подряд, вступил в разговор:

– Ясно же, что деньки и этот кисет от тестя взял кто-то из троих. Я не брал, но и эти двое говорят «Не брал!» Но кто-то ведь взял? Вот мы и пришли к тебе, ребе, чтобы ты определил, кто из троих вор, а уж я потом позабочусь, чтобы домой в Вильно он пришел хромым.

Задумался раввин. Потом поговорил о чем-то с каждым отдельно, с Аароном, Борухом и Ёштой. Потом собрал всех вместе, шойхет словно забыл о своих делах, он внимательно наблюдал за происходящим, пытался давать раввину какие-то советы, но главной его целью было – рассказать потом всему Хелму, как раввин решил такую трудную задачу, а может быть раввину это и не удастся? Тогда какая удача ждет шойхета – раввину не удалось решить загадку, а ведь он, шойхет, столько хорошего ему советовал!

– Жила была девушка и пообещала она выйти замуж за хорошего юношу, – раввин начал свою речь издалека, – твердо ему пообещала, поклялась Но родители сосватали ее за другого и не могла она пойти против воли родителей. Но перед тем, как ступить под хупу, попросила она своего жениха разрешения встретиться с тем юношей. А юношу просила освободить ее от клятвы, хоть бы и за большие деньги, она готова была целый рубль серебром отдать ему, лишь бы совесть ее потом не мучила. А первый юноша оказался благородным человеком – и от слова ее освободил, и рубль не взял. У него к этому времени уже другая невеста была и он сам тяготился полученной ранее клятвой. Ребе продолжал, отпив из стакана чай, который ему принес шамес синагоги:

– Стояли молодые под хупой, подписали молодые ктубу и не ложась в супружескую кровать поехали на родину жениха, кажется, в Вильно, как и вы. А по пути им встретились разбойники. Так те их не только ограбили, атаман захотел воспользоваться телом молодой жены, которая и женой-то еще не пробовала быть. Но взмолилась к нему женщина и попросила оставить ей невинность для мужа. И так горячи были ее слова, а может быть вовремя в разбойничий стан прибыла жена атамана, но отпустили их с мужем разбойники и даже деньги вернули, хотя какие там у них были деньги! Аарон прервал рассказ раввина: