Вася Дикий - Хозяин

Иногда Лина слышала странный скрежет, доносящийся из-за двери. И всегда ей казалось, что это он наконец-то идет к ней после столь долгой разлуки. Но каждый раз девушка тщетно льнула к холодному металлу, пытаясь расслышать шаги хозяина. Лина тщательно мылась и причесывалась после сна в надежде, что он придет именно сегодня. За все, что этот мужчина с ней сделал, она просто обязана была желать его смерти и жаждать освобождения. Но все, что делала Лина, это скучала без него, несмотря на страх, который внушал ей хозяин, и надеялась на его скорейшее возвращение.

Хозяин был единственным человеком в ее жизни. Не так, как у влюбленных зазноб, думающих лишь «о нем одном». А буквально и не иносказательно фактически единственным живым существом, которого она видела за последние девять лет, если не считать изредка заглядывающих крыс и тараканов.

Лина не знала, сколько именно дней прошло с их последней встречи, в которую хозяин избил ее. Но она успела поспать раз семь и ссадины порядком затянулись, а значит, его не было примерно неделю или около того. Человек ко многому может привыкнуть, и с течением времени даже самые ненормальные ситуации становятся обыденностью. Так и для Лины ее странное сожительство с хозяином стало единственным примером взаимоотношений между мужчиной и женщиной в ее жизни, поэтому она привыкла к подобному и другого не знала. Редкими были моменты, когда в свои визиты хозяин обходился без физической близости с Линой. Сначала все сводилось к банальному изнасилованию, но с годами превратилось в супружеский долг, без которого Лина как живая женщина из плоти и крови изводилась и мечтала о мужской ласке. После того, как прошел первый шок от пребывания здесь, и потерялась вера в чудесное освобождение, начали появляться намеки на смирение и подобие принятия этой жизни невольницы. Тогда Лина стала чувствовать то, что чувствуют все нормальные люди, и, если хозяин долго не одаривал ее своим вниманием, она пыталась компенсировать недостачу самостоятельно, за что расплачивалась, побоями и часами у кровати в наручниках.

– Как ты можешь заниматься этой мерзостью?! – кричал хозяин. – Если еще раз увижу, отрежу тебе руки!

Лина верила, что он не шутит, поэтому за все годы только три раза прикоснулась к себе с целью самоудовлетворения. Первый – по незнанию, второй – назло ему, третий – от зашкаливающих гормонов после его месячного отсутствия. Четвертого не последовало, потому что, очевидно, ей еще нужны были руки.

Как хозяин узнавал о ее шалостях, можно было догадаться. Но сколько Лина ни пыталась понять, где установлены камеры, она так и не смогла их обнаружить.

За время заточения Лина узнала много того, о чем не стала бы задумываться на воле. Но она напрочь забыла о своих прежних мечтах и стремлениях. Например, о том, что некогда хотела стать адвокатом и защищать тех, кто нуждается в помощи. Хозяин убедил ее, что юристы – скоты, бегущие за наживой вопреки правосудию. А те из них, кто не согласен с этим утверждением, не удерживаются в системе и могут заблаговременно рыть себе яму. Хозяин все время твердил, как там плохо и опасно, уверял, что спасает Лину от ужасов внешнего мира. И она ему поверила. Сложно не поверить, если у тебя есть лишь доказательства одной теории и полное отсутствие другого мнения. Хозяин вечно приносил газетные вырезки со статьями о жестоких убийствах, кражах, ограблениях и поджогах, чтобы убедить Лину в том, что она находится в лучшем месте на этой планете. Прошлая жизнь вскоре стала казаться чем-то нереальным, будто ее никогда и не было вовсе, будто не было девочки по имени Лина, учившейся в школе номер двенадцать и пропавшей на выпускном, когда все только должно было начинаться.

Мать с отцом не хотели верить, что их дочь уже не найти. Они делали все, чтобы отыскать ее, чтобы восстановить хронологию событий той роковой ночи. Но мало кто мог помочь им в этом. Маша тоже так и не вернулась. Последним напоминанием о подругах были фотографии с их безумными танцами в фонтанах Поклонной горы, после которой след девочек терялся.

– Она была такой умничкой, – сквозь слезы твердила мама, – такой перспективной, усидчивой.

Отец на это качал головой и говорил:

– Она просто была нашей дочерью…

Помимо отца с матерью там, на воле, у Лины осталась младшая сестра. Она не была такой умничкой, перспективной и усидчивой, как старшая, отчего нередко видела в глазах матери сожаление о том, что пропала именно Лина.