Алиса Орлова-Вязовская - Не было бы счастья…

Тетка быстро окинула родственников цепким взглядом и, заприметив у бабани в руках капли, завизжала.

– У меня вот сердце – вещун! Прям закололо все, забилось! Чувствую беда с сестрой! Ах ты поганец, мать для тебя самый сладкий кусочек сама не доедала, ночей не досыпала! Я к тебе как к сыну родному, и велосипед купила и на магнитофон денег дала, а ты!

В затихающий скандал, словно дров подкинули. Мать, с отвращением уставившись на полотенце, которым промокала глаза, швырнула его в отца и слезливым голосом заголосила.

– Что ты мне сунул, жалельщик? Это ж кухонное, ты бы мне еще тряпку половую дал!

Олег тоскливо вышел на балкон, вроде как покурить. Отец, понурившись, поплелся за ним. Оба молчали, стараясь встать ближе к стене, на соседских балконах и во дворе торчали любопытные. Ежу понятно, что сегодня весь дом будет обсуждать, что случилось у Антонины Князевой. Да – , да не в семье Князевых, а именно у Антонины. Отец всегда был просто «Тонин муж», а Олег – « Тонин сын».

По поселковым меркам, семья их была зажиточной, уважаемой, но в глазах знакомых и соседей, все это благодаря матери. Антонина Князева – человек важный, заметный, из простой поварихи стала заведующей кафе – столовой. Дуру никчемную на такое место не поставят. А если и прошмыгнет, то долго не удержится. Тут о – го – го соображать надо и вертеться, и знать, кому улыбнуться, а на кого и прикрикнуть. Начальство Тоню уважает, на собраниях сидит всегда в президиуме, а не в зале. И собой женщина видная, высокая плотная, гладкая, ни морщиночки. Темные густые волосы доходят до поясницы, и Антонине стоит не малых трудов закручивать их в пучок. Круглый и ровный как шар, своей тяжестью он заставлял ее напрягать шею и слегка закидывать назад голову, что еще больше придавало матери высокомерный вид неприступной владычицы. К концу дня, она мучилась от невыносимой головной боли, но только дома позволяла себе заплести косу и избавиться от целой пригоршни шпилек.

Льстецы уверяли, что Тонечка Князева вылитая солистка ансамбля «Русская песня», вот как две капельки схожа. И мать, обожавшая Надежду Бабкину, продолжала мучиться от боли, категорически отказываясь сделать стрижку. Муж Антонине Николаевне достался не плохой, но на фоне жены выглядел заурядным ничем не примечательным мужиком. Гена Князев слыл старательным, хозяйственным и работящим, помочь по – соседски всегда, пожалуйста. Но, рядом с женой смотрелся блекло и не серьезно. А вот сынок, Князев младший внешне уродился в мать. Высокий, крепкий, складный, щеки румяные, был бы блондином, так словно богатырь сказочный. Антонина сыном гордилась. Пусть Олежек в школе звезд с неба не хватал», эти заумные над учебниками годами сидят, а дома жрать нечего. И без диплома можно жизнь наладить, было бы желание и голова не пустая. Житейская хватка будет по надежней книжной науки. Вон, еще пацаном Олег крутился возле отца в гараже. И водить умеет, права получены, и машину может с закрытыми глазами исправить. Теперь, когда армия позади, Антонина рисовала себе радужные картины светлого будущего своего сына. С ней он всегда был послушным, не спорил, к мнению прислушивался, уважал. И восхищенный взгляд, которым он смотрел на мать, ласкал до счастливой радости, что еще раз подчеркивало Тонину значимость. Начнет сын работать, осмотрится, потом девушку найдет приличную. Что бы и семья хорошая и голозадая родня на шею не села. Хотя это событие лучше отодвинуть подальше. Делиться сыновней любовью она пока не собиралась. Может быть когда – нибудь, потом… Тем горше и страшнее для Антонины стало появление в их доме Нинки Выриковой. Словно судьба решила над ней вдоволь поглумиться. И вместо всегдашних пряников подсунуть кукиш.

Нинкина дочь Лида, была полной противоположностью той невестки, на которую могла, надеялась мать. Да и вся Выриковская семейка, словно нарочно явилась испортить жизнь ей и Олегу. Не иначе их черти в поселок Кратово принесли!

Жили себе в далеком Мончегорске и жили бы дальше. Нет, притащились всем табором. Им, видишь ли, наследство досталось от двоюродной бабки. Приличные люди вмиг бы избу развалюху продали на дрова, пристроили участок в шесть соток соседям и убрались бы восвояси. А эта голодрань позарилась. Как же, до столицы рукой подать, два часа электричкой небось себя сразу москвичами почувствовали.

То, что Нинка любить поддать, дитю понятно. Тощая, морда вечно опухшая, ноги синие от выступающих вен. Глаза, как у голодной кошки, так и шныряют вокруг, как – будто примиряется что стащить. Брошенка с тремя детьми. По слухам у всех ребят отцы разные, видно погулять то же не дура. С грехом пополам пристроилась посудомойкой в буфет станционный, завидная должность. Старшая дочка, нахальная, развязная, оторва – девка. Средний Вовка, живет всю неделю в интернате, домой только на выходные является. Набедокурит от души и снова в интернат. Меньшая Зинка, второклассница, вечно с неприбранными волосами и под носом две сопли. И теперь, эта паршивая семейка захотела прибрать к рукам Олега! Не жирно ли будет!