Александр Махнёв: Люди и судьбы (сборник)

По совету родителей Ларкина мы с сестричкой записались в школу, где учился Володька, и, как показало время, ошибки здесь не было – школа была прекрасной. Мы быстро сдружились с ребятами, коллектив, как говорят, нас принял. Володя учился на класс старше, на год он взрослее нас был, так что в школе мы встречались лишь на переменах. Дома также встречались не часто, дело в том, что в городе у Ларкиных была квартира, здесь жила их семья всю неделю, кроме выходных. Отец же Володьки постоянно жил в городке в служебном жилье. Так что их семья встречалась в полном составе только в субботу и воскресенье.

Были у Володи две страсти, два увлечения. Он собирал марки и коллекционировал информацию об огнестрельном оружии. С марками – понятно, для любого филателиста возможности коллекционирования были вполне доступны, в городе был клуб филателистов, марки можно было обменять в клубе, либо купить на почте, или в книжных магазинах. Что же касается оружия, всё ограничивалось изучением литературы, но при этом Володя прекрасно разбирался в марках и характеристиках ружей и пистолетов, а про «вальтер» мог часами рассказывать. Именно этот пистолет ему нравился больше всего. Дома у него в папочках были аккуратно разложены газетные и журнальные вырезки об оружии. Когда он мне их показывал, а главное, рассказывал об оружии, глаза у него прямо-таки светились, видно было – этот интерес у него надолго. К занятию филателией он привлёк и меня. Родители поощряли моё новое увлечение и вскоре подарили пару кляссеров и несколько подарочных наборов с марками. Это был мой начальный капитал. Общее увлечение ещё больше сблизило нас. И, конечно, не могло нас не роднить стремление стать офицерами. И я, и Володя всю свою ещё очень юную жизнь жили в военных городках, видели и ощущали военный уклад жизни. В те годы человек в погонах был в почёте, а потому о другой судьбе, кроме профессиональной военной службы, мы и не мечтали. В этом солидарен был с нами и сын командира части, Женька Александров. Он, как и Володя, был старожилом городка. По возрасту Женя на два года был старше меня, учился в машиностроительном техникуме, жил в общежитии студентов в городе и лишь на выходные приезжал к родителям.

Наши родители частенько встречались семьями, а уж в праздничные дни они обязательно собирались то в доме командира, то у нас или у Ларкиных. Это была добрая, хорошая традиция. На встречах всегда царила дружеская атмосфера, шутки, воспоминания прошлых лет, песни. Обязательным было чаепитие, может, и рюмочка к какому-либо событию, и, конечно, домашние разносолы наших мам. И мы здесь обязательно присутствовали, нам накрывался отдельный стол с тортом, компотом, минералкой и чаем. Всё это сближало нас и роднило. Особенно сдружились мы уже накануне окончания своих учебных заведений. В тот 1966 год выпуск десятых и одиннадцатых классов в связи с реорганизацией системы среднего образования был проведён одновременно, то есть мы с Володей вместе выпускались из школы, у Жени этот год также был выпускным.

А вот и фотография нашей последней перед убытием в военные училища встречи. Это был День Победы. Родители собрались вместе у Александровых. Девятое мая в наших семьях был особо почитаемый день. И Женин отец, и Володин прошли всю войну. Александров был дважды ранен, мой отец хоть и не воевал, моложе был, но участвовал в Параде Победы в июне 1945 года. Естественно, все любили и уважали этот праздник. За столом было шумно, весело, отцы вспоминали суровое военное время, матерям, которые также прошли серьёзные испытания в сороковые годы, также было о чём поговорить. Посидев с часок за столом, мы вышли на улицу. Было у нас своё излюбленное местечко, старая заброшенная казарма, вход в неё вроде как на замке, но замок этот был просто накинут на петли и легко снимался. Говорить нам было о чём, мы были уверены, что станем офицерами, и перебирали учебные заведения, где будем учиться, а выбор училищ в те годы был весьма велик. Отец Женьки и мой батя предлагали нам поступать в Рижское командно-инженерное артиллерийское училище. Резон, безусловно, в этом предложении был: во-первых, военная подготовка там давалась хорошая, да и специальность военного инженера не такое уж и плохое подспорье в жизни. Военный инженер, не просто лейтенант, а это уже многое значило. В общем, на эту тему и не спорили, а больше говорили, как будем жить после окончания училища. Мы понимали – ещё пара месяцев, и разбежимся в разные стороны по стране Советской, по частям и гарнизонам. Начнётся своя жизнь, жизнь уже самостоятельная, наверняка интересная и непростая. Мы это хорошо понимали. И вот, помнится, именно в том разговоре возникли две темы. Первая – о наших родителях. Может, под впечатлением застольной праздничной майской встречи, воспоминаний отцов и мам о войне, договорились мы никогда не забывать о стариках, так называли мы тогда родителей, но в этот термин мы вкладывали нашу искреннюю любовь и нежность к ним. Много мы тогда говорили, говорили без шуток, говорили очень серьёзно, как взрослые, о самом сокровенном: о верности, о чести, о необходимости сохранить память нашего товарищества. И вот тут Володя, да, именно он, предложил закрепить этот разговор. Закрепить нашу договорённость о дружбе той самой отметиной, которую я сегодня, да и Володька тоже, рассматривал у метро. Эта незамысловатая татуировка, звёздочка, и сейчас жгла мне руку и осветляла память.