На пороге к нему потянулись заискивающие руки:
– Здравствуйте, Алексан-Саныч! Как хорошо сегодня на улице, не правда ли?
Он, отведя стеклянные глаза в сторону, неприветливо пожал протянутые руки и удалился в свой кабинет.
– Добрый день, Алексан-Саныч! – привстав, улыбнулась длинноногая секретарша. – С утра звонили из налоговой. Документы готовы. Я положила вам на стол. Чай или кофе?
Он продолжительно оглядел её и сказал мысленно: «Тебя. В рот, п**ду и жопу». А вслух произнёс:
– Минералку.
В кабинете на него глядели аккуратно сложенная стопка бумаг на столе и приоткрытая дверца бара. Ноги выбрали бар. Он достал бутылку водки и рюмку.
Вошла секретарша и поставила на стол стакан с прозрачной пузырящейся жидкостью.
– Что-то случилось? Кажется, вы не в духе, Алексан-Саныч… Дома что-нибудь?
Когда она наклонилась перед столом, её короткая юбка немножко задралась, из-за чего призывно оголились загорелые бёдра.
Он налил водку в рюмку и резко выпил, запив крепость минералкой.
– Будешь?
Она растерялась.
– Я не пью… Я на работе… – и её глаза испуганно потупились.
«Другие е**тся на работе, а ты, шалава, бля, не пьёшь», – выругался он про себя.
– Молодец. Ладно, всё хорошо. Иди, работай…
День прошёл отвратительно. Алексан-Саныч битых три часа возился с бумагами на столе, так ничего и не решив. За обедом он выпил ещё и целый час разговаривал с длинноногой секретаршей о невыполненных делах, налоговой и тяготах семейной жизни, делая ей чрезвычайно недвусмысленные намёки. Та, впадая в краску, испуганно тупила глаза и втайне радовалась, что шеф наконец-таки обратил на неё внимание.
Во второй половине дня в офис приезжали какие-то важные люди, но все они покидали его недовольными. Вечером Алексан-Саныч, пропустив очередную рюмашку, устроил сотрудникам грандиозную выволочку – от этого половина женского персонала стала плакать, а половина мужского собралась немедленно увольняться. В конце концов, не дождавшись и шести, он плюнул на дела и уехал.
Всю дорогу Алексан-Саныч не мог выгнать из головы один навязчивый, невыносимый и громоздкий образ – вагина крупным планом.
Чёрная слизь, разогревшись, булькала в расщелине между полушариями мозга и болела. Боль ужесточалась частыми кратковременными подёргиваниями, в момент которых сознание выдёргивало вожделенный образ детально и во всех красках. Подёргивания пульсировали в висках, упиваясь образом вагины, её складочками, впадинками, выпуклостями, волосками, цветом и воображаемым запахом.
Домой Алексан-Саныч вернулся раньше намеченного, поэтому обещанные пельмени ещё не были приготовлены. Вспыхнула ссора, а уже ночью он, ослеплённый необъяснимой злобой, впервые ударил свою беременную жену за то, что она лишила его секса.
* * *
В первых числах октября после недельной дождливо-сопливой хандры облака вновь рассеялись, высвободив из своих печально-осенних недр такое желанное и несколько подзабытое солнышко. Старая доска быстро подсохла, а чёрная слизь в её трещинах, свернувшись, затвердела.
Часа в два пополудни на берегу заросшего камышами озерца возникла шумная компания молодых людей и девушек.
– Вон лавочка! – обрадовался прыщавый рыжеволосый юноша с пакетом, набитым синими банками «Балтики» и пачками сухариков.
– Ну наконец-то! Я уже устала таскаться по этому дурацкому парку! – капризно всплеснула руками полная девушка с ярко накрашенным лицом.
– Это того стоило, – галантно успокоил её серьёзный бритоголовый парень в тёмном осеннем пальто. – Это самое лучшее место здесь. Про него мало кто знает. Вон Тёма с Алкой сюда постоянно ходят зажиматься.
Тёма с Алкой, игриво переглянувшись, молча сели – Тёма на лавочку, Алка на Тёмины коленки. Полная девушка удовлетворённо припарковалась с левого краю. На правый же прыщавый юноша выгрузил «Балтику» и сопутствующее солёно-хрустящее.
– А ещё сюда Козерог любил приходить, – добавил бритоголовый и засмеялся.
Засмеялись и полная с прыщавым. Даже Алка улыбнулась, кокетливо стрельнув глазками в сторону Тёмы. Он не смеялся. Чёрная слизь размякла под его телом и стремительно всосалась внутрь, пройдя вдоль позвоночника до головы.
– Козерог больше сюда не приходит! – расплёскивая пиво, умирал от смеха прыщавый. – Его время вышло!..
– Да ладно! – прыснула полная. – Он, поди, и сейчас здесь, спрятался где-нибудь там, в кустах, и секёт за Алкой!
– Точно! – бритоголовый сделал несколько шагов к кустам. – Козерог! Козерог, выходи, не бойся! Тёма тебя не тронет!..
Читать дальше