Я встал и пожал протянутую руку: ладонь у Эмилии была мягкой и приятной на ощупь.
– Спасибо вам за все, – поблагодарил я.
– Это моя работа. Не теряйте надежду, Летран. В жизни порой случаются и чудеса.
Вновь этот ее взгляд. Но нет. Это простой самообман. Мне очень нужна надежда, вот я и вижу ее во всем. Стоп. Так же нельзя, потому что чудес не бывает. Скоро мне конец. Необходимо подготовиться.
Я поспешил к выходу.
Не доехав пары кварталов до моего дома, такси угодило в пробку.
После разговора с Эмилией мне совершенно не хотелось растрачивать время на подобные пустяки.
Я ужасно спешил. Спешил дышать, чувствовать, жить. Делать все что угодно, разве что не торчать в этой проклятой колымаге.
Заплатив водителю, я вышел.
С первых шагов по пыльному тротуару мои глаза стали пожирать окружающий мир.
А мысли. Их сейчас было столько, что голова попросту разрывалась на куски.
Никогда ранее я не думал, что человек, который умрет в конце лета, больше никогда не увидит осень, как, впрочем, он больше никогда не увидит зиму и весну.
И вообще, разве способен человек вообразить, сколько всего он не увидит после своей смерти? Думаю, вряд ли.
Жуткая нелепость: глазея по сторонам, я и не заметил, как налетел на необъятную женщину, которая несла в обеих руках по набитому пакету.
Хоть удар и вышел мягкий, но меня здорово отпружинило назад.
Пока же я старался обрести потерянное равновесие, ручка на одном из ее пакетов лопнула, и на тротуар стали сыпаться какие-то макароны, консервы, сахар, чай, арахисовое масло…
– Слепой идиот! – завопила она голосом, способным перекричать, наверное, симфонический оркестр. – Не видишь, куда ты прешь?
Я вспомнил эту женщину. Она частенько проплывала мимо моих окон с такими же набитыми пакетами.
Не знаю, мне всегда было как-то жалко ее. Иногда даже хотелось выйти и помочь ей отнести пакеты. И разумеется, я ни разу этого не сделал. Возможно, потому что стеснялся. Или, скорее, потому что мне было наплевать.
Вот и сейчас стеклянными глазами я наблюдал, как она не может нагнуться, чтобы собрать продукты.
– Чего застыл? Иди и немедленно помоги мне. Ты что, глухой?
Конечно же, мне следовало сразу извиниться и помочь. Но я не смог. Просто не смог. И более того, внутри меня возникло чувство полнейшей отрешенности от происходящего.
Я воспринимал эту женщину как нечто нереальное. Будто она сама состояла из арахисового масла. Казалось, тронь ее, и на пальцах останется липкая масса.
Но вышло иначе: она первая потянула ручищи к моим плечам, и ощутив то прикосновение, я взорвался.
Отшвырнув ее руки, я пнул упаковку с макаронами.
Не выдержав удара, упаковка лопнула, и, подобно праздничному салюту, во все стороны разлетелись причудливые завитушки.
– А-а-а-а! – воинственно прокричал я и принялся топтать сахар.
– На помощь! – затрубила необъятная женщина. – Это псих. Держите его. Он хочет меня убить.
В ее призыве прозвучало нечто, присущее слепому фанатизму. Оно мгновенно заполонило собой окружающее пространство, начав ощущаться практически буквально.
Откуда-то выбежали несколько мужчин в рабочей одежде.
Подзадориваемые визгом необъятной женщины, они попытались скрутить меня.
Но не тут-то было: дернувшись, я вырвался из их рук и ударил ближайшего рабочего кулаком в лицо. Затем я ударил следующего и следующего за ним.
Глаза налились кровью. Я полностью вышел из себя, а потому бил яростно и беспощадно, на некоторое время даже посеяв смятение в их рядах.
Но исход битвы всегда непредсказуем: появились еще рабочие.
Ощутив численный перевес, мои противники воспряли духом и переменили стратегию: они попросту навалились на меня всей своей потной массой.
Зажатый, будто в тисках, я шипел, нанося редкие слепые удары по телам рабочих, одновременно терпя побои и от них.
Положение становилось хуже некуда.
К тому моменту рабочие не на шутку разозлились, а в дополнение ко всему сама необъятная женщина вцепилась мне в волосы с явным намерением добыть себе трофейный скальп.
К счастью, мое линчевание предотвратила подоспевшая полиция.
Офицеры без разбора принялись хомутать всех участников баталии и далее растаскивать по патрульным машинам.
Когда в машину волокли меня, я успел разглядеть добрую толпу зевак, уже окруживших место битвы: некоторые из них подбирали с тротуара продукты.
Всех доставили в местный полицейский участок, где рассадили в подвале по отдельным камерам.
Читать дальше