Элена Томсетт: Проклятье рода Ротенбургов. Книга 3. Эхо чужой любви

Он казался удивленным.

– Вы выглядите гораздо моложе.

– Ага! – поддакнула я. – Особенно когда забуду причесаться и натяну подростковую майку.

Мы еще смеялись, когда на кухню вышла пани Изольда в домашнем халате, плотно затянутом на талии. Когда она увидела нас, мирно беседующих за кухонным столом: меня, лохматую и в майке, и элегантного Марка-Кристиана, одетого со всей тщательнростью истинного аристократа, – она всплеснула руками от возмущения:

– Иезус Крист! Да что же это такое, в каком ты виде, девочка!

– Да я зашла только водички попить, – жалобно сказала я, проворно отходя к двери. – Мне, право, очень жаль…

Марк смотрел на меня, и его глаза смеялись.

За завтраком, или точнее, ужином, к которому поднялся и энергичный жизнерадостный старый барон Гюнтер, разговор, к его удовольствию, шел только о его жене. Выходя из-за стола, я случайно услышала реплики на английском, которыми обменялись старый барон и пани Изольда:

– Ты заметил, Гюнтер, они понравились друг другу.

– За Марка я не сомневался. Он был готов отдать за нее жизнь, как только увидел!

– Ты не преувеличиваешь?

– Нет! У меня сейчас та же идиотская идея-фикс, что и у него: я лихорадочно думаю о том, какам образом нам ее удержать. Я просто не могу с ней расстаться. Это словно похоронить Алицию во второй раз. Как ты думаешь, может быть, мне предложить ей выйти за меня замуж?

– Ты с ума сошел! – вскричала пани Изольда.

– А что, фиктивный брак – это выход! – живо возразил барон. – Она будет рядом с нами, и этого достаточно.

– А ей?

– Но ты ведь говорила, что она не любит моего самодовольного племянника!

– Ты тоже ей не пара.

– А Марк? – спросил старый барон, бросив быстрый взгляд в мою сторону.

Пани Изольда тоже посмотрела в моем направлении. Ее голос был полон неуверенности.

– Вот Марк пусть и решает, – помедлив, сказала она.

– Он ей понравился? – не сдавался старый барон.

– Думаю, да, – сказала пани Изольда.

– Если он сделает ей предложение, она согласится?

– Мне кажется, что да. Но Марк женат.

– Ерунда! Они уже пятнадцать лет не живут вместе.

– Но развод не оформлен официально. Это значит, что Марк жениться не может. И вообще, еще неизвестно, что он сам об этом думает.

– Не знаю уж, о чем он думает, но влип он на этот раз основательно. Ты только посмотри, как он на нее смотрит!

Заметив мой удивленный взгляд, они тут же прекратили свою семейную перебранку.

Наутро следующего дня, разделавшись с завтраком, мы все вчетвером отправились гулять по Риге. Было не очень холодно. Воспользовавшись тем, что почти никто не носил шапок, я тоже откинула капюшон своей куртки, темно-синей, из мокрого шелка, с седовато-синей опушкой меха на капюшоне, мои светло-русые волосы, длинные, нарочито небрежно зачасанные на косой ряд, свободно ниспадали на спину и почти наполовину прикрывали правую часть моего лица. Мальчики и молодые мужчины на улице, как обычно, смотрели на меня и некоторые оборачивались вслед. Я улыбалась, и мне так хотелось выглядеть красивой, чтобы очаровать Марка, что я буквально чувствовала, как горят от мороза мои щеки, блестят глаза и алеют чуть обветренные от долгих прогулок по ветренной погоде губы. Мы нетороплпво шли по улицам и говорили, говорили, говорили. В основном мы со старым бароном. Марк-Кристиан помалкивал, хотя пани Изольда всячески пыталась развлечь его, время от времени останавливая всю компанию, чтобы рассказать об очередной городской достопримечательности. У меня было странное чувство.

Высокие, стройные, длинноногие и элегантные, хорошо одетые, со светлыми шарфами на шее, отттенявшим загар на их смуглых с чеканными, почти итальянскими профилями лицах, оба с шапкой темных, прекрасно подстриженых волос, на которых, словно легкий снежок, поблескивала седина, старый барон и Марк казались мне скорее братьями, чем отцом и сыном. Необыкновенные, серо-стальные, почти серебристые глаза старого барона светились каким-то приглушенным мягким светом, его губы улыбались мне; по контрасту, Марк казался очень серьезен, но я была действительно счастлива в эти моменты, счастлива как никогда в жизни, за исключением подобных минут ощущения острого счастья от самого факта своего существования, которые испытали в детстве многие из нас.

Пробродив по городу до обеда, мы вернулись домой, поскольку пани Изольда настаивала на уютном домашнем столе и ее собственных кулинарных способностях. Я мило извинилась перед старым бароном и отправилась помогать ей на кухню. Когда полтора часа спустя на столе вместе с блюдами традиционной латышской кухни появились голубцы, секрет приготовления которых тщательно хранился в нашем семействе и передался мне по наследству от моей бабушки-хохлушки, барон и Марк, уже сидевшие за столом, переглянулись, а после того, как попробовали их, Марк положил вилку и нож на стол и взглянул на меня. Старый барон, опустив голову, молчал.