Юрий Мудренко - Василёк. Печальная и поучительная история о любви и ненависти

– Кто это он? – в замешательстве спросил Самолепов, немало удивившись внезапному вторжению в его пенаты без вызова, хотя Ирочке это позволялось.

– Ну, этот, домогатель, – продолжила Ирина.

– И у него хватает наглости являться сюда снова? – чиновник быстро взял себя в руки. – Я же сделал всё, чтобы никогда его не видеть, чтобы он не потревожил ни тебя, ни меня. Так ему мало?

– И где он сейчас? – Самолепов задал следующий вопрос, весь вне себя от охватившего негодования.

– Внизу на проходной, – ответила секретарь. – Пытается пропуск оформить.

– Пропуск? – если бы Дмитрий Валентинович был паровозом, то немедленно выпустил бы высоко в небо целый столб горячего белоснежного пара. – Но это уж дудки!

– Охрана! – громко позвал он служащих в униформе, как будто мог докричаться сквозь толстые каменные стены, а затем, нажав на кнопку на пульте селектора громкой связи, повторил снова. – Охрана!

Сам старший сегодняшней смены примчался на дикий зов рассвирепевшего руководителя такого высокого ранга.

– Значит так! – с надрывом, задыхаясь от переполнявших его чувств, чиновник высказал собственное «фи» в адрес службы безопасности.

– У нас тут что? – вопрошал он гневно. – Проходной двор или государственное учреждение?

Опешивший охранник, старший сегодняшней смены, застыл в позе бультерьера, готовый вцепиться мёртвой хваткой в кого угодно, руководствуясь наивысшим приказом. Его недоумение диктовалось исключительно неясностью поставленной задачи. Он уже успел беглым взглядом окинуть кабинет и приёмную, но ничего подозрительного ни там, ни тут не обнаружил.

– Это почему же кто попало может выписать себе пропуск и проникнуть с его помощью, при полнейшем попустительстве со стороны охраны ко мне на этаж? – скороговоркой выпалил Самолепов. – Как это вообще такое возможно?

– А кто проник, Дмитрий Валентинович? – удивился охранник. – Я тут никого, кроме Вас и вашего секретаря не вижу.

– В том-то и дело, что пока не проник, но собирается, – начал высказывать своё опасение Самолепов. – Там, внизу, на проходной.

– Этого не может быть, – старший смены отрицательно покачал головой. – Без заранее утверждённого списка даже мышь не проскочит!

– Без списка, говоришь, даже мышь? – уточнил чиновник.

– Так точно! – заверил старший смены. – Даже мышь.

– Это хорошо, – согласился Самолепов. – Вот что, любезный, ты уточни, есть ли на сегодня в списке господин Акатов? И если есть, то из списка вычеркнуть, пропуск не давать ни под каким предлогом! Только быстро, быстро, а то ведь всё может быть, любой казус из-за нашей бюрократии.

– Есть! – снова по-военному молодцевато выкрикнул охранник и исчез за дверями со скоростью болида «Формула 1».

– Тупой, но исполнительный, – подумал Дмитрий Валентинович. – Это хорошо. Такие бараны нужны, особенно сейчас.

Он перевёл взгляд на Ирочку, застывшую возле входной двери в ожидании развязки щекотливой ситуации, возникшей во многом именно из-за неё.

Ирочка хорошо помнила тот сентябрьский день, когда на пороге приёмной впервые появился высокий симпатичный мужчина с аккуратно зачёсанными светлыми волосами и голубыми, как безоблачное ясное небо, глазами.

– Добрый день! – поздоровался незнакомец.

– Добрый день! – ответила секретарь и вдруг почувствовала, что её как будто бы ударило током: так ей понравился визитёр.

– Вы не подскажете, Дмитрий Валентинович у себя? – вежливо уточнил прибывший посетитель.

– Какой красавец! – не могла не отметить про себя Ирочка.

– Вы присядьте пока в кресло, – голос секретаря нисколько не выдал появившегося в душе волнения. – Дмитрий Валентинович сейчас занят и просил его не беспокоить минут пятнадцать.

Это была уловка, маленькая женская хитрость, позволившая внимательно рассмотреть нового посетителя, усевшегося в кресло и терпеливо ожидавшего приглашения на аудиенцию. Ирочка, постепенно успокоив разгоревшиеся чувства, украдкой рассматривала понравившегося мужчину с ног до головы, от начисленных до зеркального блеска туфлей до бездонных голубых глаз, и вскоре пришла к выводу, что была бы не против встретиться с ним в более непринужденной обстановке и познакомиться, что говорится, поближе. Сидевший напротив мужчина как раз вписывался в образ идеального партнёра, нарисованный Ирочкиным воображением, и как только реальный персонаж совпал с вымышленным, Ирочка уже ничего не могла поделать с проснувшимся желанием. От рокового шага к непристойному предложению удерживало только нахождение на рабочем месте, открытая дверь из приемной в коридор, где на мягком диване вполголоса вели разговор двое сотрудников, да присутствие за стеной шефа, который мог некстати выйти из своего кабинета в любую минуту. Ирочка от расстройства прикусила губу.