Марина Кокуш - Музей одной естественной истории

Помимо упражнения с канатом, ожидать чего-то из ряда вон выходящего от этого семинара, как и вообще от любых военных сборов, явно не стоило. Помню, как мой двоюродный брат, который много лет назад служил в армии, признавался, что эти два года его жизни были как две страницы, вырванные из книги на самом интересном месте. Конечно, три дня по сравнению с этим – лишь пара неразборчивых слов, размытых каплей воды, упавшей на ту самую страницу. И если бы не события, описанные ниже, то эти дни и вовсе стерлись бы из моей памяти.

Мы приехали на базу вечером перед началом испытаний. За час до отбоя нас собрали в аудитории, чтобы выдать военную форму и распределить по группам. Всего должно было получиться двадцать команд по шесть участников в каждой. Если бы я лучше готовилась к экзамену по математике, то именно в этом месте путеводителя по моему музею я привела бы точный процент вероятности, с которой мы с В. могли оказаться вместе. Но моих скромных познаний хватает лишь на то, чтобы сказать, что шанс этот был ничтожно мал.

Получив безразмерный комбинезон защитного цвета, я устроилась в последнем ряду в актовом зале. Мой взгляд был прикован к экрану, на котором поочередно появлялись фамилии и фотографии моих однокурсников. Как и все, я с жадностью пожирала глазами имена людей, которые должны были стать мне практически родственниками на ближайшие три дня. Мою фамилию назвали первой в составе группы номер пять. Сразу за ней шла фамилия одного японца, затем бразильца, и тут вдруг я увидела имя В. В одно мгновение я получила свою суточную дозу адреналина. Меня словно накрыло морской волной высотой с двухэтажный дом, как на гравюре Хокусая. Я даже не пыталась искать глазами В., а просто откинулась на спинку стула, думая о том, что спальные мешки и ранние подъемы – это не так уж и страшно.

До той поездки мы с В. были едва знакомы, но иногда сталкивались в коридорах общежития, оказывались за одним столиком в кафетерии и в пустых аудиториях после занятий. Мы обменивались многозначительными взглядами, а в переписке обсуждали экзаменационные задания, учебники и всякие пустяки.

Тогда в Бретани, каким-то чудом оказавшись в одной группе, мы с В. будто попали в параллельное измерение. Хотя внешне ничего не изменилось (мы продолжали вместе со всеми пить безвкусный растворимый кофе из алюминиевых кружек на завтрак и делать упражнения под проливным дождем с шести до одиннадцати утра), но в нашей с ним крошечной вселенной больше не действовали законы Ньютона и сила Архимеда. Единственное, что имело значение, – это видим ли мы друг друга, может ли он тайком взять меня за руку или прошептать что-нибудь мне на ухо. Трое суток мы с В. прожили словно за несколько минут.

В последний день семинара командам предстояло выполнить операцию под названием «Раненый солдат». Пользуясь картой и сообщениями с центральной станции, мы должны были найти завернутый в брезент манекен, спрятанный где-то в лесу, и доставить его до вертолетной площадки. После четырех часов поисков наша деморализованная бригада плелась в сторону аэродрома. Отрядом руководил японец, который был в таком отчаянии, что, казалось, в любую секунду мог совершить харакири.

Часть пути пролегала по морскому побережью. Нас заливало дождем, и все были по уши в грязи и песке. Мы с В. брели по пляжу, оставив команду далеко позади. Вскоре с нами поравнялся товарищ по несчастью. «У вас тут что, романтическая прогулка по пляжу? Ничего, что мы там сзади тяжеленный труп тащим?» – с негодованием воскликнул он, и был недалек от истины: несмотря на то что вместо купальника и плавок на нас были промокшие комбинезоны цвета хаки, а в руках вместо бокалов, украшенных разноцветными бумажными зонтиками, – карта и компас, все же это была одна из самых незабываемых прогулок в моей жизни.

Решив дождаться остальных, мы с В. присели на камень. Он сорвал веточку можжевельника, который рос на обочине, отделил один шип от стебля и приставил его к кончику своего носа, утверждая, что так он похож на носорога. Я хохотала до слез. Вообще, в последние пару часов я была немного навеселе: близость к В. опьяняла меня сильнее, чем волшебные пузырьки шампанского, которое в этой суровой обстановке трудно было себе даже представить.

После целого дня под дождем и ветром многие мои однокурсники свалились с простудой. После отбоя, когда я ежилась от холода в коконе своего спального мешка, В. прислал мне сообщение: он тоже не мог заснуть. У него, кажется, поднималась температура. Я тут же предложила ему Doliprane, который, как всегда, был у меня с собой. Мы договорились встретиться через пять минут около лестницы. Я вышла из комнаты и сразу увидела его силуэт, приближавшийся с другого конца коридора. Еще мгновение – и я почувствовала, как его ладонь касается моей щеки. Не помню, отдала ли я ему в конце концов Doliprane, но спустя пару месяцев В. признался, что никакой температуры у него тогда не было, и если бы у меня не оказалось с собой лекарств, то у него был запасной предлог увидеться со мной наедине: он собирался попросить зарядное устройство для телефона.