Василий Карасев - Пророчество Носа Дамского. Космическое и вполне земное фэнтези

– Как это? – удивился я. – Ты только что говорил…

– Всё правильно, сэр, – отозвался Симпатяга, – но это были сведения из Космического справочника за прошлый месяц. Одновременно я провел анализ новостных сообщений, и выяснилось, что тринадцать дней назад планета исчезла. А вчера в район ее бывшего местонахождения вылетела научная экспедиция с целью проведения расследования. Сэр, а вы не хотели бы согласиться с этим предложением? Очень уж всё любопытно выходит…

– Ни за что! Предложение… Саблезубого ежа в глотку этому шантажисту!

– Полностью с вами согласен, сэр! – неожиданно согласился Симпатяга. Странно, на него это не похоже. Даже не съехидничал, что никаких саблезубых ежей не существует.

– Правда, никаких саблезубых ежей не существует, – тут же услышал я, – но это так, мелочи… Мною только что получена весьма радостная новость.

– Это какая? – подозрительно спросил я.

– Страничку с моим стихотворением в он—лайн библиотеке посетил новый читатель!

– Тьфу на тебя! – неожиданно успокоился я и, упав в кресло, потянулся за стаканом. Стакан тут же исчез.

– Тьфу на тебя ещё раз! – я посмотрел на бутылку рома, но рисковать не стал. Всё равно ведь уберет. – Кажется, это второй читатель за последние полгода?

– Не второй, а пятнадцатый! – обиженно поправил меня Симпатяга. – А если вы согласитесь выслушать стихотворение в авторском исполнении…

– Нашел время… Всё! Я решился. Если нельзя улететь без груза, значит, груз мы забираем. А что дальше – решим по обстоятельствам. По крайней мере, для здоровья это безопасней, чем слушать твои стихи.

Симпатяга промолчал. Неужели обиделся? Да нет, хихикает тихонько…

***

Кто придумал, что в спорах рождается истина? В спорах рождается либо дружба, либо ненависть. Ну, если спор совсем уж маленький, то симпатия и антипатия. Между прочим, это касается и споров с самим собой. В каждом из нас живут не только мистер Джекил и мистер Хайд, но и множество других персонажей – Одиссей, Гобсек, Д`Артаньян, Дон Кихот, Обломов… Мы рождаемся все вместе в одном теле – десятки личностей со своими страстями и представлениями о счастье. Рождаемся и начинаем воевать между собой. Заключаем союзы, клянемся в вечной дружбе и вечной ненависти, совершаем подвиги, предаем и, в конце концов, уничтожаем друг друга. Остается сильнейший. Но иногда силы нескольких личностей оказываются равны, и мы всю жизнь противоречим сами себе.

Неожиданно я поймал себя на мысли, что не помню таких имен. Вернее, не знаю, откуда они взялись в моей голове. Но при этом четко ассоциирую каждое имя с определенным понятием. Одиссей – путешествия, Гобсек – жадность, Обломов – лень, Дон Кихот —…

– Сэр, груз только что прибыл и находится в шлюзовой камере, – прервал мои размышления голос Симпатяги, – прикажете принять на корабль?

– Он упакован? – я затушил сигарету и поднялся с кровати.

– Ну, можно сказать и так…

– А каков вес?

– Общий вес сто семьдесят килограмм восемьсот пятьдесят два грамма.

– Всего-то, – фыркнул я, – давай бросим его в малом грузовом отсеке. Куда-нибудь между тюками с сухим узунским маслом, которое мы так и не продали и…

Симпатяга неожиданно хихикнул.

– Извините, сэр, что перебиваю, но это невозможно.

– Почему? – удивился я.

– Ему там будет неудобно.

– Неудобно?! Грузу?!! Дюжину дарских пчел тебе под мышку! Симпатяга, ты спятил со своим поэтическим мышлением? Если хочешь сказать, что в грузовом отсеке он испортится или груз хрупкий и его нельзя бросать – так и скажи!

– Слушаюсь, сэр, – с нескрываемой иронией произнес Симпатяга, – вне всякого сомнения, если груз, как вы изволили выразиться, бросить, то он разобьется. Или по крайней мере получит сильные ушибы. А еще он придет в самое скверное расположение духа.

Я решительно открыл дверь в коридор и зашагал к шлюзовой камере.

– Это какое-то животное? – спросил я на ходу. – Ну конечно! Так бы сразу и сказал. А то груз, груз…

– Это не совсем животное. Это пожилая дама и человек очень небольшого роста.

– Ого! – удивился я. – А почему ты сказал, что они в упаковке?

– Но они же одеты, сэр!

– Одежда и упаковка, – назидательно произнес я, – совершенно разные вещи. И для поэта абсолютно недопустимо путать их между собой.

– Неужели, сэр? – с ядом в голове произнес Симпатяга. Он очень чувствительно относился к замечаниям о неправильном использовании слов.. – А почему же вы сами это делаете?