Анна Кирьянова - Доктор Жизнь. Психологические эссе о жизни

лежал в красивой коробочке с розами. И сами кусочки розовые, и пахнут розами – упоительно пахнут! Только в детстве так чувствуешь запахи. И каждый кусочек лежит в гофрированной бумажке, сверху присыпан белоснежной сахарной пудрой – невиданные красота и изящество! Папа привёз мне из Болгарии, с научной конференции. Я на даче была, в деревне глухой. И было мне года четыре. Я пошла гулять – взяла прелестную коробочку с собой. И методично обошла местных жителей: слепого дяденьку в кепке, он курил на лавочке у ворот; старушку Анну Ивановну, бывшую учительницу, старика Абрамыча с орденскими колодками – он плёл корзины и лапти во дворе, пекаря Терентия, продавщицу тётю Паню, ведьму Притчину – её так и звали в глаза «ведьма Притчина», она собирала травы и лечила заговорами. И всем дала по кусочку рахат-лукума. Не пальчиками, а коробочку подавала – меня мама учила манерам. И говорила: «пожалуйста, угощайтесь лакат-лукумом!». Я ещё плохо «р» выговаривала. Добрые люди не хотели брать у ребёнка лакомство, отказывались. Но потом уступали и брали кусочек. И съедали, показывая, как это божественно вкусно: причмокивали и расплывались в сладкой улыбке: спасибо, Анечка! Какой вкусный лакат-лукум! Я всех обошла, и осталась пустая коробочка с розовым ароматом и сахарной пудрой. А я радовалась, что всех угостила! Я маленькая, я вырасту и на научной конференции сколько угодно куплю рахат-лукума. А они – старенькие, они не поедут в Болгарию, и папы у них нет. Зато они попробовали этот восхитительный и, наверное, очень вкусный продукт! Так я думала и улыбалась от удовольствия. И всю жизнь мне дарили рахат-лукум, совершенно иногда незнакомые люди или друзья, которые не знали об этом эпизоде. Дарили и дарили, розовый, ароматный, присыпанный сахарной пудрой, – а я не ем сладкое. Но так всегда радуюсь – словно это все ещё та коробочка, Бесконечная, вечно полная, в ней никогда не кончатся сласти! Все добро возвращается. И все душевно подаренное возвращается: любовь, дружба, поддержка, верность… Коробочка никогда не опустеет, она вечно полна. И, когда ехидная тётенька или дяденька пишут ядовито: ваши рассказы – сплошной рахат-лукум! – я только улыбаюсь. Именно так. Рахат-лукум, точно. И последнюю коробочку мне вообще передали из далёкой неспокойной страны – добрые люди узнают друг друга. Пароль «рахат-лукум»!

Они задевают и оскорбляют, и мы уверены – человек это делает намеренно. Хотя он улыбается и смеётся, и в конце комментария веселый смайлик ставит. И добавляет: это же шутка! В советские годы даже статья в «Литературной газете» была; предложили такие шутки называть «шутены» – чтобы от нормальной шутки отличить. И налагать взыскание и высказывать порицание. И премии лишать. И путевки в дом отдыха. И вообще не здороваться. Пока наказанный и всеми отвергнутый шутник не признается, что он оскорбил умышленно человека, и не попросит прощения. И это правильная мера, потому что никакая это не шутка. И нисколько не смешно. Это оскорбитель ловко пытается избежать ответственности, безнаказанно задеть за живое. И царь Соломон в расцвете славы и мудрости своей три тысячи лет назад написал проницательно и кратко: «Как притворяющийся помешанным бросает огонь, стрелы и смерть – так человек, который коварно вредит другу своему и потом говорит: «я только пошутил». Так что после слов «я только пошутил» и идиотского смайлика, советую цитировать эти золотые слова царя Соломона. И наложить взыскание – не здороваться, пока не извинится…

вот что важно. Может быть, важнее всего для сохранения души и личности. Наденька Вольпин в юности полюбила Есенина – и так радовалась! И Есенин говорил: чему вы радуетесь, глупая девочка? Я на другой женщине женат и вас не так чтобы очень люблю. И вы ребёнка ждёте – а мне ребёнок не нужен, у меня уже трое есть. И все сложно, непросто, и вокруг голод и разруха. Я ничего не могу вам дать! А Наденька отвечала: какое счастье! Оказывается, я могу любить! Я жесебя безлюбым уродом считала, а сейчас я люблю! Вас люблю! И безмерно вам благодарна! Глупость какая, скажут скептики. А Надежда прожила 98 лет. И даже на последних фотографиях есть что-то детское и нежное в её чертах. Родила от Есенина сына, вырастила, вышла замуж за ученого младше себя на 12 лет, выучила массу языков, жила, работала, переводила… И в восемьдесят с лишним лет написала книгу о Есенине и о своей любви. О том, что любить – это важнее, чем быть любимым. Любовь даёт силы жить и оставаться собой; быть личностью, не сломаться и выжить в любых условиях. Надо любить! И на фотографии пожилой сын Есенина, видный учёный, похожий на папу, обнимает свою старенькую маму нежно и бережно. Она и его научила любить. Не все умеют. Не каждому это дано. Но это и есть – главное свойство души, как считала наивная Наденька Вольпин. И я тоже так считаю…