Никон (Муртазов) - Серафимов день (сборник)

– Это тебя бес пугает, – со вздохом сказала Анна Михайловна. – Ушел ты от него, вот ему и лихо. Молиться надо.

Свет выключили, и мы вновь заснули.

Утром и днем я был в раздумье. От внезапной встречи с потусторонней силой возник вопрос: «Если ночной гость – это бес, значит, есть и Бог?»

У Господа много путей обращения к Себе грешника. Видимо, этот путь был – от противного. Во вторую ночь я проснулся опять в полночь.

Лежал, закрывшись ватным одеялом, и с минуту ни о чем не думал. И вдруг почувствовал, что кто-то, весом с кошку, прыгнул на меня откуда-то сверху и стал бегать по мне взад-вперед с небольшими остановками.

Я испугался, не зная, что мне делать. Боялся выглянуть из-под одеяла. «А если попробовать перекреститься?» – подумал я и осенил себя крестным знамением под одеялом. «Кошка» добежала от ног до живота и остановилась. На грудь она не пошла. Тогда я все понял. «Кошка» боится креста. Вынув руку из-под одеяла, перекрестил всю постель, и… сатанинское наваждение исчезло. Сомнений не оставалось: это был бес. Я поверил в силу креста.

Утром рассказал своим о «кошке». Надел на себя крестик и выучил наизусть молитву «Да воскреснет Бог…».

В третью ночь диавол явился мне во сне – в своем адском зверином образе. Он смотрел на меня с улицы в окно. Глаза горели страшным огнем. Вид этот был ужасен, но я стал читать выученную днем молитву и совершать крестное знамение. Этим я словно жег его: он искривился в злобной гримасе и на словах «тако да погибнут беси…» стал растворяться как в тумане и постепенно исчез из моих глаз. Так Милосердный Господь дал мне познать не только силу креста, но и силу крестной молитвы, которую необходимо знать каждому христианину для защиты от врагов нашего спасения.

Я благодарил Бога за Его великую ко мне милость и, исповедав свои грехи, начал новую, христианскую жизнь.

Три года я пел в церковном хоре в Чистополе. Регентом была инокиня Ираида Степановна – пожилая, обладающая сильным альтом, глубоко верующая, хорошо знающая свое дело. Жила она вдвоем с Груней, родной сестрой бывшего чистопольского монаха, в маленьком деревянном домике на одной из центральных улиц. Я часто бывал у них. Они угощали меня чаем с принесенным кем-нибудь из прихожан пирогом или ватрушкой. Все у них в доме мне нравилось: и простота, и чистота, и красивые старинные иконы в окладах, – все это создавало уют и тепло. У жарко натопленной печки всегда лежала бухарская кошка, а в углу стояла фисгармония, на которой так хорошо играла Ираида Степановна. Мы пели канты – душеспасительные стихотворные песнопения. Тишиной, миром и каким-то тонким благоуханием веяло от всей этой домашней обстановки. Ираида Степановна не знала своих родителей. Родилась она близ монастыря. Родители ее умерли, оставив девочку на воспитание дяде. Со временем он привел отроковицу к игуменье.

Раечка, как ее называли все монашенки, стала жить и воспитываться в стенах монастыря. В годы войны Ираида Степановна жила в Ульяновске и была регентом в патриаршем хоре – когда Московская Патриархия во главе со Святейшим Патриархом Сергием была эвакуирована на Волгу.

Ираида Степановна всегда была болезненной, жаловалась на головные боли и боли в груди. Скончалась она в преклонном возрасте в конце семидесятых годов. Похоронили ее в ограде кладбищенской церкви.

Мальчики сидели вокруг костра, разведенного на полянке, и подкидывали в огонь хворост. Ребята шумно разговаривали, веселились, играли, а когда костер угас, оставив дымящуюся кучу углей, спокойно пошли в лес, не чувствуя беды.

Слабый ветерок раздувал и разносил искры, и вскоре вся опушка была охвачена пламенем. Огонь быстро распространялся. С треском начали гореть смолистые ели. Весь лес заволокло дымом. Стало жарко и душно. Это горел двести шестьдесят первый квартал моей матери, которая после войны работала лесником.

Тем временем мама шла к себе на кордон – так назывался домик лесника. Она думала о том, что завтра надо обязательно вызвать трактор и сделать лесозащитную полосу. Документы уже были у нее на руках, а времени для этого важного дела все не хватало. Как-то неспокойно было у нее на сердце. «Может быть, со свекровью Марфой что-нибудь случилось или с детками в деревне», – думала она. Ведь мы были сиротками, хотя и не без присмотра. В свекровь свою мама верила: та горячо любила внучат и пеклась о нас, как курица о цыплятах.