Николай Ободников - Хранитель Урожая

Прыгун с сатанинским выражением лица играл с еще одним яблоком.

«Я тебя… откуда-то знаю… – сообразил я. – И собачку твою я должен бы помнить… – Я на секунду закрыл глаза. – Главное, не бояться ничего… и… и не молчать».

– Ребята! Ребята-ребята! – миролюбиво поднял я руки. – Не стоит этого делать, поверьте! Или… или я за себя не ручаюсь!

– Ах-хах-ха! У-у-у! – изобразил прыгун страх, вытянув тонкие губы трубочкой и прижав яблоко к груди. – Ты бы еще мне влажные купюрки из трусов предложил! Х-хах-ха-ха!

Смеялся прыгун до слез – как над хорошей шуткой.

«Ну вот и всё… конец… Тут я и сдохну… – обреченно подумал я. – Найдут утром голым, порванным везде… Если найдут…»

– А!.. – скривился я от внезапного холода в груди. – Это еще что?! – Я схватился за голову, внутри которой словно что-то затрепетало, безуспешно пытаясь достучаться до меня. – Я… А-а! Я… Да хер вам!.. – Я зажал оказавшиеся в кармане ключи в кулаке и выставил их стержни почти у самых костяшек. – Хе… И псине на орехи выдам!..

– Венаду, ты слышал? Тебе достанутся его орешки! – хихикнул прыгун, начиная пританцовывать.

Монстр голодно заурчал.

– Что же с тобой, жопоед, сотворить? Смять, размять, душу отнять? – мечтательно поинтересовался прыгун. – Может… хе-хе-хе… надавить тебе на яйца и выдавить глаза, а? Короче, меньше псыка, больше вжика, петушок!

После этих слов прыгун отшвырнул яблоко и стремительно скакнул в мою сторону, легко преодолевая разделявшие нас метры. Я отступил и нанес прыгуну удар ключами. Коротко скрипнуло, и бледно-меловая щека прыгуна лопнула.

– Ам! – весело клацнул зубами прыгун и перекусил ключи. – М-м! Нержавейка, латунь, цинк! Ах-хах-ха-ха! Как я люблю!

Прыгун, ломая и раскалывая зубы, принялся жевать металл. Осколки зубов он, будто изгрызенные зернышки граната, выплевывал из окровавленной дыры в щеке, демонстрируя щербатый зубной ряд.

– Больной… – изумленно остолбенел я.

Прыгун резво обхватил мою голову холодными руками.

– Акх! А… Пусти, падла! – прохрипел я, роняя остатки ключей.

Прыгун с наслаждением поднял меня вверх, и я, почувствовав свой вес шейными позвонками, безуспешно попытался разжать его монолитную хватку.

– Чего… кхе… тебе надо? – скривился я от боли.

Прыгун многообещающе нажал мне на виски.

– Хочу просверлить тебе дырку во лбу и трахнуть тебя в нее!

Затем прыгун возбужденно подмигнул мне и играючи швырнул меня прямо перед собой. Я неудобно упал на плечи и голову, едва не потеряв при этом сознание.

– Ах ты… Бля!.. Кха… Сейчас только встану… – И я слепо замахал руками и ногами, пытаясь защитить себя.

– Смотри-ка, прям как жук какой! – умилился прыгун. – Начнем, пожалуй, с лапок! – Он ловко уселся мне на грудь и прижал коленями мои руки. – Что скажешь, а, членистоногий? Ты только подумай! Вместо ног – члены! Вот умора-то!

– Ну, сука! Держись, падла! – Я заизвивался, пытаясь его сбросить. – Я… я сейчас…

На мою щеку капнула слюна прыгуна, а его пальцы нежно надавили на мои глазные яблоки, лишая возможности видеть.

– Пошел на хер! – заорал я, пытаясь его укусить. – Пошел… ты… Пом… помогите! Пожар!

Где-то позади раздались шелест материи, чьи-то проворные шаги и собачий визг. Через долю секунды надо мной что-то звучно хрустнуло и чавкнуло, отшвырнув восседавшего на мне прыгуна куда-то в сторону. Я торопливо попытался подняться и случайно нащупал окровавленный передний зуб прыгуна.

«Зараза! Да ему плевать на них! – Я кое-как уселся. – Сейчас, сейчас…»

– Ты еще что за урод, а, урод? – спросил прыгун, гнусавя в сломанный нос. – Где Венаду? Ты что с ним сделал?! – взвизгнул он.

– Э, конелюбы! – лениво прозвучал над моей головой мужской голос. – Я сейчас… А-а-ах-ха! – зевнул неизвестный. – Я сейчас вас убью, собачек ваших сожру, потом удобрю ими ваши черепа, а зад подотру вашими скальпами!

Стоявшая у выхода из переулка фигура равнодушно хмыкнула.

– Да ты гуманист чертов и любитель животных! – уважительно хихикнул прыгун. – Или ты просто ищешь замену своему ночному горшку?

– Думаю, твой череп, Диафол, даже и не заметит разницы, когда ему одно дерьмо заменят на другое – настоящее! – беспечно заметил неизвестный. – И нехер, кстати, трех собак одним именем подзывать! Или это тебе мама запретила говорить больше одного имени за раз, а?

– Они одно целое! – угрожающе прошипел тот, кого назвали Диафолом.

– Твоя мама и эти сучки? Или твоя сучка и эти мамы? Как верно?