Светлана Грачёва - Время собирать камни. Книга 1

– Поп начал, – подал голос старик. – Проповеди читал перед смертью, – сказал злорадно.

– Прекратите. Как вам не стыдно! – повысила медсестра голос на старого пациента. – Вам же самому завтра будут удалять узлы…

– Неправда. Зачем вы врёте, дедуля? – выпалил юнец. – Это я у батюшки спросил, а он мне ответил. Мы шёпотом разговаривали, а вы сразу орать стали.

– И ты врёшь. Вы не шёпотом разговаривали, – выкрикнул в ответ тщедушный дед, грозно сдвинув мохнатые брови.

– Успокойтесь! Укладывайтесь спать, иначе доктора разбужу, – повелительным тоном сказала медсестра, спрятав руки в карманы белого халата.

– Всё, тишина! – скомандовал толстяк, повернулся к стене и натянул на голову одеяло.

– Я выключаю свет. Чтоб тишина была, – приказала Инна Эдуардовна.

Свет потух. Женщина тихо прикрыла за собой дверь. Послышались удаляющиеся уверенные шаги. Снова полутьма захватила власть в палате.

Отец Иоанн повернул голову в сторону старого коммуниста и тихо произнёс:

– Дедушка, извините, если я вас чем-то обидел.

– Извиняю, – резко ответил дед, – если никому не будешь головы морочить.

Ночная словесная схватка на время изменила ход мыслей священника. Он никогда не считал коммунизм злом, а потому не верил бумагомарателям, которые твердили, что в советское время люди враждебно относились к религии. Всерьёз думал – врут, пишут по заказу. Оказалось – некоторые до сих пор ненавидят тех, кто верит в Бога, особенно священнослужителей. Семья Евтеевых не испытала репрессий: все родственники – законопослушные граждане. Не стремились к богатству, известности, не пытались никому навязывать своих идеалов. Жили, как предлагала власть. Тихо жили – тихо умерли. К пятидесяти шести годам отец Иоанн вынес формулу жизни: «Не иди против власти, не считай себя умнее умных – будешь жить безбедно».

Снова начала стучаться мысль: «Не желал скрупулёзно копаться в своих грехах. Думал, что жизнь хороша тогда, когда она нравится. И чем же ты отличаешься от обычных прихожан? Тем, что стоишь у престола? Ведь ты для прихожан был искушением. Знал об этом и всё равно искушал».

Теперь батюшке оставалось надеяться, что Человеколюбец по слёзной молитве простит грехи – только надо верить. Перед операцией священник был бы рад хоть что-то изменить, но не успеет за ночь.

Не зря в народе говорят: крепок русский человек задним умом!

В Куревске почти каждый житель знал в лицо Петра Петровича Никитина. Горожане повторяли его имя и отчество, как заветные слова. Евтеев тоже слышал от жены много хороших слов о местной знаменитости, но фамилию учителя в семье произносили редко: в небольшом городе фамилия неважна, если знаменит сам человек. Прославился Пётр Петрович самозабвенным служением образованию и трепетным отношением к детям. Более тридцати лет посвятил школе и ученикам.

Окружающие называли учителя «необыкновенным». Он казался им не таким, как все обыкновенные люди. Кроме того, многие обыватели маленького города не понимали, зачем дома одеваться, «как на работу», и тщательно бриться даже по воскресеньям.

Что-то необыкновенное и в самом деле было в Петре Петровиче. Природа обделила этого мужчину красотой тела: он был долговязым. Обычно высокие худые мужчины стесняются астенического телосложения, начинают невольно сутулиться, напоминая шахматного коня. Уч и теля не смущали собственная худоба и высокий рост. Никто и предположить не мог, что любимый всеми педагог многие годы делал специальные упражнения для хорошей осанки. Залысины, увеличивающие и без того высокий лоб, тоже не пугали школьного преподавателя: Пётр Петрович давно заметил, что собеседники не рассматривали его, а глядели в глаза. Он и сам знал о притягательной силе своего взгляда.

С первых лет работы в школе учитель не мог спокойно засыпать ночами: думал о любимых воспитанниках. На работу летел, как на крыльях. С трепетом открывал ученические работы и, проверяя задачи и уравнения, с замиранием сердца молил, чтобы вытянули его слабенькие ученики на «тройку». Учительская душа радовалась, когда «тройка» выходила. С болью в сердце сокрушался, если кто-то из слабеньких ребят не мог получить удовлетворительную оценку. На следующий день назначал таким ученикам дни для дополнительных занятий и после уроков занимался с ними математикой и геометрией. Бесплатно. Во времена его молодости так делали все педагоги. Но он до сих пор подтягивал школьников безвозмездно, несмотря на то, что его коллеги-ровесники перестроились под напором нового времени.