Иван Петров - Парк культуры и отдыха

Они меня ужасно насмешили, я показала на них отцу и рассмеялась, но он вдруг резко ответил мне:

– Не смейся над ними!

Они выглядели смешно, потому что были взрослые, но все равно шли парами и держались за руки, как дети. Я не выдержала и снова захихикала.

– Мороженое за полцены отдаю! – закричал им папа, подняв контейнер над головой. – Берите, пока есть, потом не будет ни за какие деньги!

– Полцены – это сколько? – вдруг спросила большая широкоплечая женщина, одетая в строгий черный костюм. Она шагала во главе этой колонны.

– Пятьдесят рублей, – ответил ей папа честно.

– Да ты что, черт нерусский, совсем охренел?! Да за пятьдесят рублей я каждого из них обедом накормлю! – злобно гаркнула эта тетка на папу и зашагала прочь, попутно покрикивая на своих послушных бежевых людей.

– Вон туда идем! Никифоров, твою мать, куда я сказала, мы идем!? Горделадзе, рядом!

– Берите, пока есть, потом не будет ни за какие деньги! – повторил папа.

Женщина остановилась и как-то испуганно спросила:

– Да почему же не будет-то? Ты чего меня пугаешь, черт нерусский? Война, что ли, начнется или наводнение? Почему это вдруг у нас мороженого-то не будет?

– Кончится, – просто ответил ей папа, поставил на землю свой второй контейнер и открыл его. – Ладно, бери за 40.

Папа брал это мороженое на базе по 25 рублей за порцию, но ведь еще надо было платить за торговую лицензию, давать взятку санитарным инспекторам и полиции.

Женщина подумала недолго и согласилась:

– Уговорил, давай за 35, хрен с тобой.

Папа подумал недолго и кивнул:

– Сколько?

– Двадцать одну порцию, – вздохнула женщина, доставая кошелек. – А ну, встали тут, не разбегаемся. Сейчас будете мороженое есть!

Толпа в бежевых костюмчиках радостно выдохнула: Мороженое! Будем сейчас есть! Все будем есть сейчас мороженое!

Я вдруг поняла, что с этими людьми было не так – они были взрослыми, но ума у них было не больше, чем у детей. Мне стало жутко и я отошла, наблюдая со стороны, как папа выдавал мороженое, а большая женщина распределяла его среди своих подопечных.

Некоторые из них стали есть мороженое, не разворачивая его, и испачкались, у других потекли слюни, и мне стало противно смотреть на все это. Меня мама всегда учила есть аккуратно, чтобы в любой момент можно было закончить еду и встать из-за стола чистой, как принцесса.

Я отвернулась и стала смотреть на озеро, по которому плыли лодки. В лодках сидели веселые люди, они что-то ели и пили, некоторые громко смеялись, другие даже пели. Мне стало чуть-чуть завидно, потому что я ни разу в жизни не плавала на лодке и еще потому, что я никогда не отдыхала в выходные. Выходные – это время для работы, пока другие отдыхают.

Я представила, как бы вела себя на лодке, если бы однажды папа разрешил мне взять лодку на прокат. Можно было бы пригласить Андрея из четвертого «Б», он такой сильный и вежливый, при этом никогда никого не обижает, даже когда стоило бы.

Я не успела придумать, что бы мы делали в лодке, потому что все вдруг начали кричать и бегать кругами, тыкая руками в ветки на большом дереве неподалеку от нас.

На ветках сидело несколько обезьян, а под ними на земле лежал мужик в бежевой куртке, у которого изо рта шла пена. Я подумала, что это у него от мороженного, но все вокруг стали кричать, что обезьяны убили этого человека и мне стало страшно.

Папа взял меня за руку и потащил в сторону, потому что я не сразу поняла, что оттуда нужно очень быстро убегать. Я поняла, что все очень серьезно, только потому, что папа бросил свой пустой контейнер на землю и сорвал пустой контейнер у меня со спины. Каждый контейнер-холодильник стоит пять тысяч рублей и бросить на землю такое богатство может себе позволить только очень богатый человек.

Мы быстро бежали куда-то к большому мосту, вокруг нас тоже бежали люди, а я думала о том, скажет ли тот человек, кто найдет наши контейнеры на земле хотя бы спасибо нам за то, что мы их ему подарили.

До самого моста мы не добежали – там стояла такая плотная толпа, что даже у папы пройти не получилось. Он даже пару раз дрался с какими-то противными мужиками, но это не помогло – никто не мог зайти на мост, чтобы уйти из Парка культуры и отдыха, потому что уйти оттуда было нельзя. По всей ширине моста стояли огромные страшные полицейские в черных шлемах и черной форме, которые не давали даже подойти к себе, сразу били черными дубинками по лицу.

– Всем покинуть мост! Внимание! Всем покинуть мост! Проводятся профилактические мероприятия! Всем покинуть мост! – надрывался строгий голос из мегафона большой полицейской машины, больше похожей на танк или броневик. Машина стояла посреди моста, вокруг нее встали цепи полицейских, и я вдруг поняла, что здесь пройти невозможно – эти не пропустят ни за что.