Анастасия Михалева - По ту сторону

Вот и он. Слегка дрожащей рукой Даррен скользит между спинкой и подушкой дивана и нащупывает телефон. Почти разряженный, на последнем издыхании, экран загорается и гаснет до следующей подзарядки. Вторник, 28 марта.

Пока заряжался телефон, Даррен сидел на диване, допивая кофе и щелкая пультом от телевизора, бездумно глядя на сменяющие друг друга, один ярче другого, образы. Новости, дешевые сериалы, неудостоившиеся прайм—тайма, кислотные мультфильмы, снова новости, спорт, дикая природа и еще немного новостей. Ежедневно, по всем каналам, с утра до поздней ночи. Убийства, насилие, жестокость. Кадры горящих зданий и изуродованных тел сменяются суровыми лицами дикторов. Внешняя политика, порождающая личную ненависть людей, которые впервые видят друг друга. Разлученные семьи и забытые друзья. Своя правда для каждого. Разный монтаж одних и тех же кадров одного и того же видео на разных каналах: для тех, кто за/для тех, кто против. Вербальные схватки и речи политических лидеров с последующими яростными обсуждениями, помещенные в минималистически обставленных студиях. В этих обсуждениях, больше напоминающих массовый самосуд, может принять участие любой. И желающих обычно больше, чем можем уместить экранное время. Все вечно с чем—то не согласны и спорят об этом с пеной у рта: приглашенные эксперты, кочующие с дивана одного канала на диван другого; люди в зале, рвущиеся в бой и отбирающие друг у друга микрофон; наконец зрители, звонящие в студию и старающиеся изо всех сил перекричать ее шум. Каждый из них знает тысячу и один способ решить все проблемы страны и общества, но не каждый способен взяться за свои собственные. Высказавшись, они могут доживать день или ложиться спать, исполненные чувства собственной значимости.

А потом реклама. Улыбающиеся, вечно счастливые лица. Мы живем в лучшем из времен, где можно купить что угодно, где угодно и когда угодно: еду, одежду, услуги, информацию, спокойствие, счастье. Все под рукой 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. И если у тебя есть доступ к интернету, у тебя есть доступ ко всему миру с его неограниченными возможностями. Миру неиссякаемого оптимизма и веселья, где, в отличие от мира новостей, все любят и ценят друг друга и ждут только того, когда им представится возможность помогать всем подряд. Все проблемы здесь незначительны и решаются одним звонком/одним (ну максимум двумя) кликом/одной таблеткой. Стоит зрителю прислушаться к приторному рекламному слогану, как он тут же перенесется в этот мир идеальных людей, где нет ни горя, ни печали, ни болезней. И вот, к моменту возвращения в студию, наполненную кипящей драмой, он уже убаюкан верой в светлое настоящее.

Даррен безразлично смотрел и то, и другое. Покореженные человеческие судьбы и глобальные катаклизмы его не тревожили, а рекламные ролики не вызвали радости и воодушевления. Все это казалось игрушечным и слишком далеким, чтобы быть правдой. Сбросив с себя пелену апатии, он нервно переключил на какой—то дурацкий ситком и принялся искать шутки за закадровым смехом. Однако вскоре, когда последствия прошлой ночи уже почти выветрились, на их место пришел голод. Бросив взгляд на переместившуюся на пол вчерашнюю книгу, Даррен оставил телевизор включенным, и слушая вполуха сомнительные шутки, неизвестно кем и для кого написанные, направился на кухню. Там его взгляд упал на электронный циферблат на панели плиты. 13:10. 13:11. Даррен тихо выругался, проворчал что—то о том, куда вечно убегает время, но от позднего завтрака с еще одной, а потом еще одной, чашкой кофе не отказался. При этом он лениво смотрел в телевизор, и в конце концов старательные, но безуспешные попытки актеров вызвать у зрителей смех привели его в такое уныние, что он решил выбрать меньшее из двух зол, а именно вновь обратиться к бездарной писанине, возвращения к которой он так тщательно избегал весь день. Оставив посуду в раковине и напомнив себе (в очередной раз) разобраться с инструкцией к посудомоечной машине, которая с прошлого года простаивала без дела, он поднял книгу, сел на диван и, в последний раз печально посмотрев на яркое мельтешение на голубом телевизора, нажал кнопку выключения на пульте.

После этого он уставился на книгу. Она была в твердом переплете, внутри которого, как он уже знал, скрывались почти двести плотных листов. Он провел пальцем по названию, выведенному на темном фоне обложки мистическим кроваво—красным шрифтом: «Ночные всадники». Ну и муть. Добровольно он бы это читать не стал, но ничто не совершенно, вот и его работа, несмотря на все свои достоинства, порой заставляла идти на жертвы. Он неохотно раскрыл книгу. И тут же пожалел о всех принятых им в жизни решениях, которые привели его к этому моменту. Надо было идти учиться на адвоката, как родители советовали.