Евгений Марков - Пряничный домик. Роман о художнике

После второго и третьего лакирования и третьего и четвёртого слоя живописи, композиция вдруг заиграла тем внутренним светом, который отличает предмет искусства от сувенирной поделки. Понимая, что «философский камень» где-то рядом, Сергей сделал ещё несколько эскизов. Другие работы так же были хороши! Рисунок не выражал какой-то конкретной сути, конкретного образа или вида растения, но являл некий срез настроения, как будто лёгкий ветерок качнул ветку дерева. Повторив несколько раз найденный сюжет и технику лакировки, Сергей решил закрепить результат на заготовках. Он тщательно зашкурил, выгладил кусочком твёрдой кожи, загрунтовал заготовки брошек, и нанёс первый слой росписи…

Через три дня ежедневной лакировки слой лака на брошках поднялся высоко, и глянец стал таким ярким, что рисунок изображающий растительный сюжет из кленовых листиков и завитков травы, сплавился с лаком настолько, что казался не нарисованным, а выросшим откуда-то из глубины, из самой сути дерева.

Сергей разложил готовые брошки на куске красного бархата и, положив на подоконник, любовался тем, как лучи солнца отражаются от глянца.

В дверь мастерской постучали, и вошла директриса с каким-то поручением к предстоящему празднику, но, увидев брошки, тоже залюбовалась.

– Что это? – спросила она.

– Брошки, – ответил Сергей.

– Кому-то в подарок?

– Пока не решил, Валентина Николаевна. Просто между уроками рисую, чтобы руки тренировать.

– Руки художнику всегда нужны тренированные, – согласилась Валентина Николаевна, – а может, мне их продашь? Я хочу подарочки сделать кое-кому. Сколько стоит брошка?

– Две тысячи, – ответил Сергей, сам удивляясь своей наглости.

– Хорошо, – ответила директриса и, вынув из кошелька четыре тысячных купюры, положила деньги на подоконник. – Заверни мне обе.

Брошки ушли. С одной стороны Сергею было жалко, что подарок маме он так и не подарит, но, прикинув, что деньги тоже немаловажная в хозяйстве вещь, решил, что маме можно просто подарить цветы. А Константин Петрович что-нибудь придумает. Но та легкость, с которой он заработал эти денежки, не давала ему покоя…

Отец действительно, где-то урвал приличную сумму денег. В ювелирном отделе они с Сергеем долго выбирали украшения.

– Надо же, как дорого, – сетовал отец, – дешевле 16 тысяч и не найти ничего приличного.

– Отчего же не найти? – вступила в разговор продавщица, – Вот неплохие серёжки – золото с эмалью за шесть с половиной.

Серёжки действительно были хороши. В виде стилизованного лесного цветка. Яркая эмаль и светлое золото.

– Мы берём две пары, – решил отец, – только разные. Вот эти розовые и вот эти ярко-красные.

– Зачем две? – спросил Сергей.

– Вот эти, которые поярче, подаришь Ане.

Константин Петрович Черёмухин, как опытный политик точно рассчитал, что Сергей не сможет поступить иначе, нежели так, как им – Константином Петровичем задумано. Сергей не стал бы идти на конфликт с отцом из-за красных серёжек и в любом случае отдал бы их Ане. Весь этот спектакль с премией и дорогими подарками был разыгран для того, чтобы найти повод помирить молодых.

Сергей позвонил Ане.

– Она гуляет с девочкой на улице, – ответила Варвара Сергеевна.

Хотя по календарю 8 Марта день весенний, в Западной Сибири в этот день вполне ещё по-зимнему. Под ногами хрустит снежок, солнечные блики отражаются от шапок сугробов. Сергей шёл по Морскому проспекту верх к началу улицы. Аню он увидел напротив продуктового магазина.

Она выглядела совсем как взрослая серьёзная девушка. Белая шаль покрывала её голову и плечи. Полы дублёнки развевались от встречного ветерка. Она катила перед собой коляску, сосредоточенно о чём-то думая.

– Привет, – поздоровался с Аней Сергей.

– Привет, – ответила Аня и наклонилась к дочери, чтобы поправить одеяло.

– Гуляешь? – Сергей с трудом подбирал слова.

– Можешь помочь, – предложила Аня.

– Давай, – согласился Сергей, берясь за ручку коляски, – Куда пойдём?

– А вон до угла, потом чуток вниз, по Жемчужной и пойдём уже домой.

Они не виделись с прошлой осени, и странная перемена в манере Анны вести себя и говорить удивила Сергея. Эта была уже не та Аня, занятая собой, своими мыслями и разговорами о пустяках. Теперь это была взрослая, хотя и очень молодая, женщина. Но все мысли и поступки её были подчинены одному – служению тому существу, которое сейчас мирно спало в коляске.