Геннадий Мурзин - Сквозь призму права. Судебные очерки, статьи, эссе

– Вы к кому, бабуля? – спросил он.

Старушка, поджав губы, недовольно проворчала:

– Да уж не к тебе – точно.

– Тогда – к кому? Если старик пообидел, так это…

– Мой старик – не тебе чета, – отрезала, обидевшись, Томилина. – Сорок лет без малого живем, душа в душу живем, худого слова от него не слыхала… К вам же пришла по сурьезному делу.

– Это по какому же?

– Мне, голубок, нужен сурьезный человек… Строгий… Лейтенант Синцов.

Милиционер тотчас же посерьезнел, веселость с лица как ветром сдуло. Томилина изменение заметила.

– То-то же, – самодовольно сказала она.

– Может, все-таки фамилия не Синцов, а Свинцов?

Старушка быстро-быстро закивала.

– Он самый… Значит, Свинцов. Был у нас и приказал: если что, то сразу к нему.

– Понятно… Так это не к нам… Уполномоченный госбезопасности Свинцов – в соседнем доме.

Из воспоминаний полковника милиции В. М. Плотника:

«Мы получили четкие инструкции, как действовать, если встретим в городе разыскиваемого разведчика. Предупредили: вооружен до зубов, а поэтому будет оказывать сопротивление до конца, при любых обстоятельствах. Имелась в виду и самоликвидация. По другим случаям знали, что шпионам в воротник вшивают стеклянную ампулу с ядом мгновенного действия. Значит, необходимо было не только задержать иностранного гостя, но и не допустить его смерти».

…В кабинет начальника шестого отдела милиции (тогда располагался на улице Свердлова, поблизости от железнодорожного вокзала) вошли двое мужчин.

– По какому делу? – Спросил капитан Шестаков, внимательно оглядывая вошедших.

Вперед выступил мужчина лет тридцати или больше. Шестаков не мог не отметить: «Крепкий парень… Спортивный… И лицом приятен, и улыбкой располагает».

– Сергей Федорович, простите, что от дел неотложных отрываем. Но выхода у нас другого нет. Мы тут вот с приятелем в командировку поехали. В вагоне – выпили и перебрали. Короче говоря, утром у себя денег не обнаружил. В портмоне были. Вместе с паспортом. Видимо, жулье очистило. Пришлось прервать поездку, выйти на станции Свердловск-Пассажирский.

– Я в этом вам не помощник. Казенным деньгам – не хозяин, а своих…

– Что вы, что вы, Сергей Федорович! Не за тем к вам пришли… Не нищие какие-нибудь…

– А зачем?

– На вокзальной почте на мое имя поступил перевод…

– Идите и получайте… Какие проблемы?

– Есть проблема и серьезная. Вместе с деньгами был похищен и паспорт, а без него… Сами понимаете…

– Ну и…

– У дружка-то паспорт сохранился. Чтобы он смог получить перевод на мое имя, я ему написал доверенность, но ее кто-то должен заверить. Не смогли бы вы… А?

Шестаков рассмеялся.

– Какая чепуха… А я-то подумал… Давайте заверю.

Капитан внизу доверенности четко написал свою должность, и даже лихо поставил печать.

Выдержка из шифровки, поступившей в УМГБ:

«Установлено, что объект, избежавший ареста на Украине, уже находится на территории Свердловска. В ближайшие дни должен будет обратиться в отделение связи, что на железнодорожном вокзале, где на его имя, то есть на имя Томилина Василия Митрофановича находится перевод на 200 рублей. Примите меры к задержанию любого лица, которое попытается получить указанный перевод».

Из воспоминаний полковника милиции В. М. Плотника:

«Сразу же кинулись в указанное отделение связи. А там огорошили: перевод уже получен. Кем? Оказывается, неким Глазковым. Но почему им, а не тем, на чье имя перевод? Объяснили: у некого Глазкова имелась на руках доверенность, оформленная честь честью. И есть печать? Ответили: разумеется. Более того, сказал главный почтовик, на доверенности стоит подпись самого начальника райотдела милиции Шестакова. Не может быть! Оператор, выдавшая деньги, хмыкнула: смотрите сами. Тут же Шестакова – к начальнику УМГБ. Комиссар только и спросил: как ты мог, капитан?!»

А тем временем Глазкова нашли и задержали. Оказался обычным вокзальным бродягой.

«А чего? – Удивился тот. – Подошел культурный такой мужик, из интеллигентных. Сказал, что паспорт выкрали с деньгами. Дальше ехать не на что. Пришел на почту перевод. Получишь, сказал, – червонец твой. Не дурак, чтобы от такой лафы отказаться. Четыре пузыря – это вам не фунт изюма. Спросили бродягу: видел ли он мужика до того или после получения перевода? Ответил, что не видел».

Выдержка из шифровки, поступившей в УМГБ:

«По имеющимся сведениям разведчик, потерявший партнера и оказавшийся в затруднительном положении, может пойти на контакт с агентурой, находяйщейся на длительной консервации. Возьмите под наблюдение: