Артур Ктеянц - Дневник Армана Китобоя

Значит, Андрей что-то скрыл. Остров необитаем, но здесь все-таки разворачивалась какая-то серьезная деятельность, иначе, зачем вести на «край географии» материалы и строить жилище.

Необходимо согреться и тщательно обследовать остров. Надо продержаться 60 дней, но для начала, нужно не сойти с ума в эту ночь, возможно, самую сложную ночь в его жизни.

Лунный свет просачивался сквозь окно вагончика. Глеб пытался уснуть, зная, что понадобятся силы для дальнейшего выживания, но его мучил голод. Есть хотелось настолько сильно, что даже вид чугунной печи вызывал ассоциации с пищей. Глеб изучил все трещины на прогнивших полах, пока лежал неподвижно. Свернувшись под вонючей дубленкой, он чувствовал себя защищенным от внешнего мира. И в момент, когда увидел огромную крысу, которая по-хозяйски разгуливала возле печи, он даже не шевельнулся. Было приятно увидеть живое существо. В другой ситуации, он схватил бы какой-нибудь тяжелый предмет, чтобы размозжить голову незваной гостье, но сейчас он увидел в ней друга. У них одна цель – выжить. Крыса заметила нового жильца. Несколько секунд она рассматривала Глеба, потом оббежала печь и протиснулась в щель у плинтуса. Глеб удивился, увидев, как огромное тело крысы поместилось в такое маленькое отверстие.

По началу, Глеб не мог понять, почему допотопная чугунная печь завладела его вниманием. Странного рода дежавю пробуждало приятные воспоминания на чувственном уровне. Память не воспроизводила картины прошлого, но чувственное восприятие согревало и успокаивало.

Только под утро он вспомнил, что всё это было. И железная койка, и печь, и прогнившие полы, и крыса, – все это было 28 лет назад, но тогда ему было 7, и родители были рядом.

Обстоятельства требуют небольшого перемещения во времени. Вернемся чуть больше, чем на четверть века назад.

28 лет назад родители Глеба были вынуждены покинуть родной Баку. Семилетний Глеб не до конца понимал, что происходит. Всё было похоже на большую игру с непонятными правилами. Например, гоняет Глеб мячик с друзьями на улице и вдруг во дворе появляются какие-то хмурые типы. Тут же на балконе вырастает отец и движением головы показывает, чтобы он, Глеб, быстро шел домой, а перед сном, отец совершал странный ритуал: возле порога ставил топор, а под подушку прятал железную трубу.

Квартира была выставлена на продажу. Почти каждый день, кто-то из друзей семьи покидал город. Выходить на улицу становилось небезопасно. Родители Глеба перестали ходить на работу. Надо сказать, что продать квартиру в Баку в разгар известных событий, было совсем нелегко. Милиция закрывала глаза на любые правонарушения со стороны коренного населения, и зачастую происходили самозахваты. Появлялись бравые ребята с оружием и уже от их настроения зависело, по лестнице ты покинешь свою квартиру или через балкон.

Оставалось надеяться, что скоро объявится клиент с символической суммой, втрое ниже реальной стоимости. Почти каждый вечер в маленькой двушке собирались самые близкие, пили чай и строили планы на будущее.

Некоторые моменты из детства, мелкими искрами вспыхивали в памяти Глеба. Он вспоминал, как сидел на коленях у отца и слушал взрослые разговоры в эти тревожные вечера, ровным счетом ничего не понимая. Вспоминал нежные руки мамы. Сердце его сжималось от мысли, что он никогда больше не увидит родителей. Почему память возвращает его в далекий 1989 год? Почему его преследует прошлое? У Глеба не было ответа на этот вопрос, как в 89 году, у отца не было слов, для того чтобы отреагировать на предательство друга.

Среди самых близких, был человек по имени Валера Тониян. Человек небольшого роста, с испугано-выпученными глазами. Мама говорила, что он похож на жука, за которого сватали дюймовочку. Так вот, когда объявился клиент на квартиру родителей, Валера Тониян, как особо приближенный, узнал об этом и за спиной у папы предложил Ахлиману, (так звали клиента), свою трешку по той же цене, по которой отец договорился продать двушку. Время было опасное, Тониян боялся. Боялись и родители, обеспокоенные исчезновение клиента. Тониян, по-прежнему приходил в гости, пил чай, виновато ел печенья, купленные на последние деньги, и в один из вечеров признался, что увел клиента. Отец Глеба в буквальном смысле онемел. Он был настолько обескуражен, что не смог выговорить даже элементарного матерного слова. Потом уже, спустя много лет, он компенсировал своё молчание в тот вечер, каждый раз прибавляя к имени Валера, заветное слово из четырех букв.